— Леокадия.

— А еще у вас такой Леокадии нету?

Я с удивлением посмотрел на нее. И вдруг понял, что вопросне лишен смысла.

— Ну-у… Вообще-то есть, — признался я. — Ноона далеко, у себя дома осталась.

— Жалко, — сказала мама. — А может, еще есть?

— Пока нету! — отрезал Стас.

— Может, поискать? — предложила мама.

— Поищем, поищем… — успокоил ее Стас.

Ресторан был закрыт, и я, упорно нажимая на кнопку звонка,уже было решил, что наша затея провалилась, как вдруг дверь открылась. Напороге стоял мужчина с азиатскими чертами лица, по-видимому, кореец. Выражениелица у него было растерянное, он явно ожидал увидеть кого-то другого. Потом,натянуто улыбаясь, он сказал:

— Извините, мы закрыты.

— Это мы поняли, — сказал я. — Но, понимаете,нам нужно срочно справить свадьбу.

— Одну минуту, — сказал мужчина, поднес руку куху, и я понял, что он включает слуховой аппарат. Вот это сюрприз! —Повторите, что вы сказали? — попросил он.

— Вы нормальный! — воскликнул Стас. — Славабогу! Мы тоже нормальные! Нам нужно отпраздновать свадьбу.

— Свадьба, это прекрасно! — искренне сказалкореец. — Я уж думал, их больше не бывает. Я бы с удовольствием помог вам,но нахожусь сейчас в ситуации дефицита ВСЕГО. Наши скромные запасы провиантапросто бесценны, и я не могу себе позволить…

Внезапно он остановился, уставившись остекленевшими глазамина Леокадию. Потом сказал:

— Я ничего не путаю? Это она?!

— Она, она, — подтвердил я, решив сперва, что онпотрясен тем, что видит на пороге своего заведения поп-звезду.

Но оказалось, не мы одни такие умные… Кореец попыталсябыстрым движением отшатнуться и захлопнуть дверь. Но Стас успел всем теломсунуться вперед, я последовал за ним, и мы выдавили ресторатора в вестибюль.

— Идите, идите отсюда! — закричал тот, пытаясьвытолкнуть нас обратно. — Я сейчас вызову ми… Администрация ресторанаоставляет за собой право выбора клиента!

— Как вас звать? — спокойно спросил Стас, идиректорский пафос сразу как-то сбился.

— Сон. Дмитрий Иванович Сон, — представилсяон. — И я требую, чтобы вы немедленно…

— Постойте, — остановил его Стас. — ДмитрийИванович, мы — не грабители. Выслушайте нас.

Кореец напряженно огляделся по сторонам, потом сказал:

— Ну, говорите. Только она пусть молчит.

— Хорошо, — сказал Стас. — Слушайте. Черезпару часов здесь будут все звезды российской эстрады — и Самогудова сЛеликом, и Грелкин, и телевидение… Мы будем записывать тут новый клип Леокадиии транслировать запись в эфир. Согласитесь, это дорогого бы стоило, если бы нетот кошмар, который происходит сейчас на Земле.

— Бот именно, — сказал Сон. — А сейчас мнеэто все совсем ни к чему. К тому же я не собираюсь помогать ей.

— Ваша позиция внушает уважение… — начал я, номеня перебил Стас:

— Если вы понимаете, что чары на наш мир наслалаона, — кивнул он на принцессу, — то вы должны поверить и в то, чтоона может их снять. И именно сегодня она это и сделает. С помощью трансляциипрямо из вашего захудалого ресторанчика. И уже сегодня вечером люди начнутстановиться нормальными, а через пару дней нормальными станут все. И жизньвернется в свое прежнее русло. А ваш ресторан станет самым знаменитым в мире. Ичто, вы будете против этого из-за какого-то куска колбасы? Вы не поможете намспасти мир?

Кореец нахмурился, потом сказал:

— Ни за что бы не поверил вам, если бы своими глазамине видел ее перед собой. Это у нас-то!.. Хорошо, проходите. Я выставлю все, чтоу меня есть. Но учтите, быстро обслуживать я вас не смогу, я же тут один…

— Ничего, мы подождем, — сказал Стас.

— Я помогу, — вызвался я.

— У вас караоке работает? — поинтересовался Стас.

— Вы будете петь караоке?! — поразился Сон. —Сейчас?

— Будем, — сказал Стас так, словно шел на подвиг.

— Ну и дела! — воскликнул ресторатор. —Работает.

— Ну, тогда, Костя, давай, — сказал мнеСтас. — Пока я с караоке разберусь и рассажу всех, ты с ДмитриемИвановичем по кухне все реши…

Надо отдать должное корейцу-ресторатору, ничего из запасовон от меня скрывать не стал. Да в этом и не было смысла. Запасы были простограндиозны. Ящиками и упаковками были завалены все подсобные помещения.

Занимаясь вместе со мной нарезками и салатами, Сон объяснилмне, что, когда наступило подобрение, его друзья-глухие достаточно быстросориентировались и принялись создавать запасы на то время, когда наступитполный крандец. И как раз сейчас-то он и начал подступать вплотную. Первоевремя он пытался еще держать ресторан в рабочем состоянии, но через несколькодней закрыл. Люди вдруг перестали понимать, зачем платить деньги, да те иобесценились напрочь.

Из зала на кухню прорывались звуки музыки, пищал проверяемыйСтасом микрофон…

— Вот с электричеством нам повезло, — сказал Сон,когда мы брали из холодильника пакеты пельменей и высыпали их в большуюкастрюлю с кипящей водой. — У нас же атомная электростанция, она полностьюавтоматизирована, и нашелся умный человек, отключил ее от ЕЭС. Правда, мы,неподобревшие, живем сейчас как на вулкане и ждем нового Чернобыля. На станцииведь, наверное, такой же бардак, как везде. Но пока вроде тьфу-тьфу-тьфу…

Еще он рассказал, что с первого же дня катастрофы людиперестали заказывать спиртное. Бывали, правда, исключения — ведь есть итакие люди, которые искренне считают, что алкоголь — это благо в чистомвиде. А один человек с необычным именем Любомир до сих пор регулярно сюдазаходит, и Дмитрий Иванович, не скупясь, наливает ему водку. Тот, выпивая,приговаривает: «Ученые выяснили, что алкоголь выводится из организма в течениесуток. Так что пить приходится каждый день».

— Я потому вам и открыл, что думал, это он, —признался Сон. — Кроме него уже с месяц сюда никто зайти не пытался…

Примерно через полчаса мы все сидели за столом, которыйломился от угощений, в тарелках дымились пельмени, и Стас мучил бутылкушампанского, пытаясь ее открыть. Папа и мама с вялым любопытством оглядывали«охотничий» дизайн зала. Несмотря на то что ресторан рядом с нашим домом, онини разу сюда раньше не заходили.

Стас наконец довел дело до конца: пробка с хлопком улетела впотолок, и шампанское, пенясь, забрызгало скатерть. Разлив его по бокалам, онсказал мне:

— Переводи.

— На какой? — растерялся я.

— М-м… На леокадийский, — сказал Стас. — Еготут, кроме папы с мамой, все знают.