Разобрав подарки и надев форму — бросая вызов школьной морали, следовало соблюдать разумную достаточность — Элли поднялась на завтрак. Веселье в Большом зале уже началось — гриффиндорцы и лесник закончили исполнять «Nos Galan» и перешли к «Двенадцати дням Рождества»[56]. Громче всех ревел Хранитель Ключей и Лесов, причём голос его креп после каждого бокала яичного коктейля. На строфе в которой «истинная любовь» посылает избраннику «золотые кольца», старший из присутствующих Уизли настолько разошёлся, что не заметил, как один из близнецов заколдовал его значок префекта. На тщательно оберегаемом и лелеемом Персивалем знаке отличия появилась надпись «Тупица», и тот вскоре принялся выяснять, над чем все хихикают.

Хор перешёл на «О, что это за дитя?»[57] и Элли не смогла отказать себе в удовольствии присоединиться к ним. Правда, втроём с Рионой и Сарой они пели другие слова, но это никак не повлияло на общую праздничную атмосферу и настроение собравшихся.

После завтрака все разошлись по своим делам. От нечего делать Элли заглянула на кухню, застав эльфов за изготовлением печёных «котелков с зельями», а также лишний раз убедилась в правоте профессор Снейпа — и бренди, и винный камень ей давать отказались. На берегу Чёрного озера Стеббинс и Пейдж выкапывали в плотном снегу кучу одинаковых ямок, которые Фоссет, предварительно наложив фиксирующие чары, заливала водой. Рейвенкловцы собирались построить небольшой эскимосский дом изо льда чтобы проверить, правда ли в нём может быть тепло без магии, а Стеббинсу просто было скучно сидеть одному в спальне.

Постройка эскимосского дома — ледяной полусферы под названием «иглу» — стала вторым основным развлечением для Элли на все три дня до возвращения подруг. Первым остались уроки танцев, проводимых МакГонагалл невзирая на отсутствие большинства учеников. Двадцать восьмого декабря, около часа пополудни, летающий дуб под управлением Рейчел и мистера Майера привёз в школу Эрин, Панси и, как ни странно, Куинни — всех одетых в маггловского вида вязаные шапки с помпонами и яркие толстые куртки, синтетические даже с виду. Куинни, как поняла Элли, настолько ошалела от собственной храбрости, что спускать на землю её пришлось Рейчел и профессору Спраут, занимавшейся прогревом места посадки — в твёрдую промёрзлую землю корни волшебного дерева заглублялись плохо.

— Куинни дважды прыгала с парашютом! — поделилась новостями Эрин, пока глава Дома Хаффлпафф отпаивала ту горячим шоколадом из возникшего прямо из воздуха термоса. Палочкой, что удивительно, профессор Спраут при этом не пользовалась.

— Вы что, затащили Куинни в самолёт?! — возмутилась Элли. — Она же высоты боится!

— Это, как выяснилось, не совсем так, — возразила Панси и закашлялась.

Спустя несколько секунд в её руках тоже оказался стакан с парящим на морозе шоколадом. Панси с видимым удовольствием выпила и, поблагодарив профессора, продолжила:

— Вот я, вообще-то, тоже не хочу и не буду бегать по парапетам башен Хогвартса. Но с пары миль высоты земля выглядит почти как карта. А что страшного в карте?

— Мы же не рекорды по скоростному спуску ставили, — добавила Эрин. — Зато теперь Куинни тоже сможет с нами летать!

— И экономить в год пять-шесть галеонов! Точнее, получить их, перепродавая выделяемые ей билеты на Хогвартс-экспресс.

Это было очень разумно, с учётом откровенно грабительских обменных курсов «Гринготтса» и явно стеснённой в средствах семьи Смитов. Вслух озвучивать эту мысль Элли, разумеется, не стала.

— Девочки подарили мне и маме по два оплаченных прыжка, — поделилась Куинни. — Это и правда сначала казалось страшным, но так здорово! А Рейчел подарила мне амулет Шпильмана, чтобы я могла летать на вашем дереве!

— На моём дереве! — ревниво заметила Эрин, но, не сумев выдержать должную паузу, рассмеялась вместе с остальными.

Тем временем профессор Спраут и волшебники из поместья Преддеков закончили обратно засыпать снегом пятачок, на котором должным образом снова укоренился дуб. Мистер Майер привычно оседлал метлу и, попрощавшись со всеми, полетел на юго-запад, в сторону Глазго. Рейчел, перед тем, как профессор Спраут сопроводила её к воротам замка, передала Элли длинный свёрток (вероятно с забытой перед отъездом летающей пикой) и два запечатанных сургучом конверта с оттисками печатей Преддеков и Суккатов — самых древних и влиятельных родов Магической Ирландии.

— Ого! — Панси была единственной, кто узнала герб на второй печати. — Поздравления с Рождеством или предложение о помолвке?

В ответ Элли лишь пожала плечами.

В Общей гостиной делать было нечего — захваченные Куинни из дома маршмеллоу было решено пожарить в камине на Новый Год — и девочки направились в спальню, уже успевшую им стать почти родной. Когда Панси и Куинни закончили распаковывать сумки, делая вид, что не замечают ничего необычного, Элли постучала ложечкой по специально захваченному из кухни латунному бокалу, привлекая внимание подруг. Вид при этом она постаралась принять максимально торжественный.

— Куинни Смит! — возвестила Элли. — Поздравляю тебя с тринадцатилетием! Раньше в Корнуолле считалось, что в тринадцать лет ведьма становится уже полностью самостоятельной и взрослой…

— То есть, готовой творить всякие глупости!.. — хихикнула Панси.

—…и поэтому, — игнорируя реплику, продолжила Элли, — я хочу подарить тебе то, без чего каждая уважающая себя ведьма уважает себя несколько меньше, чем могла бы! Вот оно, стоит около твоей кровати!

На прикроватном столике, накрытая плотной тканью лавандового цвета стояла клетка. По крайней мере, форма подарка весьма напоминала квадратную клетку-пагоду, широкую и в полтора фута высотой.

Куинни, широко улыбаясь — о сове она мечтала с того самого момента, как мама прочитала пригласительное письмо в Хогвартс — осторожно сдёрнула покрывало и застыла, точно круп, учуявший маггла. Затем её взгляд поднялся и она посмотрела на подруг с выражением, которого те не могли понять. Элли почувствовала себя неуютно. Это не были ни радость, ни гнев, ни удивление, ни упрек, ни ужас — ни одно из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Куинни просто смотрела, не отрывая взгляда, и её лицо не меняло своего странного выражения.

— Нравится? — нетерпеливо выдохнула Панси, почти две недели державшая тайну при себе. — Ни у кого из учеников такого нет!

— Его зовут Златокусь.

Куинни снова перевела взгляд на клетку. Там, на кучке серебряных сиклей, сваленных у дальней стенки, свернувшись калачиком дремал золотистый псевдодрейк.

Перед ужином девочки вдоволь навосхищались Златокусем — точнее тем, как восьмидюймовый ящер пытался защитить от веселящейся хозяйки свои монеты. Распластав крылья поверх