Интересно сравнить возраст получения генеральского чина у всех наших героев: в 26 лет графом С. С. Потоцким; в 31 год графом А. П. Ожаровским и графом И. О. Виттом; в 32 года графом В. К. Браницким; в 33 года М. Ф. Влодеком; в 35 лет бароном К. А. Крейцем; в 43 года Т. И. Збиевским; в 50 лет О. К. Соколовским; в 51 год Г. И. Лисаневичем и Е. Ф. Чаплицем. В данном контексте очень заметен тот факт, что титулованные аристократы-поляки быстрее получали чины (с разницей 15–20 лет) и успешнее продвигались по службе, чем выходцы из бедной шляхты. Причины этого вполне очевидны.

Важно также понять материальную обеспеченность поляков, вступавших на военную службу Российской империи. Среди генералов (потомственных дворян) можно выделить два полюса ― владельцев целых латифундий (свыше тысячи крепостных) и беспоместных и малопоместных дворян. Как пример, приведем наследников магнатского поместья польского графа Станислава Феликса Потоцкого, владевшего в начале ХIХ в. 312 городками и населенными пунктами на Украине (только в Уманском уезде Киевской губернии ему принадлежали 30 952 души мужского пола[550]). После смерти графа в 1805 г. его владения (ок. 130 000 ревизских душ), правда отягощенные фантастическими долгами (16 млн злотых), были разделены между наследниками. Одним из четырех сыновей от первого брака был генерал С. С. Потоцкий. Второй женой (также получившей значительную долю наследства) являлась София Потоцкая (в первом браке ― де Витт). После ее смерти часть ее наследства получил сын от первого брака генерал И. О. де Витт и две дочери (София ― замужем за генералом П. Д. Киселевым; Ольга ― замужем за генералом Л. А. Нарышкином)[551].

К настоящим польским магнатам, владевшим колоссальными имениями на Украине в начале ХIХ столетия, можно отнести В. К. Браницкого (за отцом ― 80 000 душ), С. С. Потоцкого (8000 душ), И. О. де Витта (2500 душ). А. П. Ожаровский вместе с братом являлся собственником 250 крепостных, а за его матерью было записано 1000 крестьян[552]. Это были рекордсмены по владению крепостной собственностью, а вот остальные польские братья по сословию не могли с ними тягаться. Лишь в конце жизни за К. А. Крейцом числилось 50 душ (пожалован имением в Гродненской губернии в 1809 г.), а за Г. И. Лисаневичем «новоприобретенных» 48 душ на пожалованной ему земельном участке в 760 десятин в Елизаветградском уезде Херсонской губернии[553]. Упомянем, что М. Ф. Влодек и Е. И. Чаплиц также были владельцами поместий. А сведений на основе формулярных списков о владении поместий у О. К. Соколовского и Т. И. Збиевского (был женат на дочери Г. И. Лисаневича Анне) разыскать не удалось[554].

Как отпрыски магнатов, так и бедные польские дворяне, связали свою судьбу с Российской империей и представляли тогда ту немногочисленную часть польского общества, ориентированную на Россию. Многие поляки, вероятно, служили из-за личной преданности императору. Не случайно известный историк 1812 г. А. Н. Попов написал об их отношении к Александру I: «Поляки, находившиеся на русской службе, Любомирские, Браницкие, Потоцкие, Грабовские говорили: он наше отечество»[555]. Это была попытка Александра I «оседлать польскую идею» и с помощью польской знати приручить бывшую Речь Посполитую.

Как раз представители польской элиты В. К. Браницкий, С. С. Потоцкий, М. Ф. Влодек, имея до 1812 г. придворные звания флигель-адъютантов, с успехом эксплуатировали эту слабость императора и использовали придворную службу как удачный трамплин в своей карьере, что дало им возможность во время заграничных походов 1813–1814 гг. получить генерал-майорский чин. А. П. Ожаровский уже в 1807 г. заслужил не только генерал-майорский чин, но и звание генерал-адъютанта. В 1812 г. большинство генерал-адъютантов без армейских должностей после отъезда из армии Александра I достаточно быстро покинуло Главную квартиру, а только остававшемуся без дела А. П. Ожаровскому (единственному, кто являлся верным почитателем генерала К. Фуля[556]) Кутузов во второй период войны был вынужден отдать в командование летучий отряд, предназначенный действовать через Юхнов на г. Красный: 4 казачьих, 19-й егерский, Нежинский драгунский и Мариупольский гусарский полки с 6 конными орудиями. Этот отряд из-за беспечности его командира французы изрядно потрепали под Красным[557]

Перед началом Отечественной войны 1812 года генерал-майорские чины имели лишь несколько поляков: Е. И. Чаплиц (1801), Г. И. Лисаневич (1807 г.), Г. И. Збиевский (1810 г.), А. П. Ожаровский (1807). Правда, на посты корпусного уровня кроме Чаплица, имевшего богатый опыт и выдвинувшегося в последних войнах, претендовать никто не мог. Сам же Чаплиц вполне подтвердил в «годину бед, в годину славы» полученную им в предшествующий период репутацию, командуя сначала кавалерийским корпусом, а затем авангардным корпусом Обсервационной, а затем 3-й Западной армии. За дело под Слонимом 31 октября 1812 г. он был произведен в генерал-лейтенанты, а за бой под Кенигсвартой в 1813 г. награжден орденом Св. Георгия 3-го класса.

Лисаневич (шеф Чугуевского уланского полка) успешно командовал кавалерийской бригадой в составе 3-й Западной армии, участвовал во всех главных сражениях в 18121814 гг., с января 1814 г. назначен начальником 3-й уланской дивизии и в 1814 г. был пожалован в чин генерал-лейтенанта. Збиевский, будучи шефом Мингрельского пехотного полка, в 1812 г. командовал бригадой 16-й пехотной дивизии в составе 3-й Западной армии и в этом качестве проделал заграничный поход.

Остальные в 1812 году первоначально имели чин полковника. Необходимо среди них особо выделить К. А. Крейца, шефа Сибирского драгунского полка и командира кавалерийской бригады. За отличие в боях под Витебском он был произведен в генерал-майоры, в Бородинском сражении получил контузию и ранения в руку и ногу (награжден престижным орденом Св. Георгия 4-го класса), а затем участвовал в преследовании неприятеля до западных границ. Соколовский, будучи шефом Ярославского пехотного полка, участвовал в боях 3-й Западной армии и за отличие в сражении при р. Кацбах получил в 1813 г. чин генерал-майора.