записке в Политбюро ЦК мы приложили географическую карту с компактными немецкими поселениями в этих районах. Из двухмиллионного немецкого населения страны больше половины в тот период проживало в Казахстане».

Восстановление национальной автономии немецкого населения активно поддерживал сам Андропов. Смысл автономии состоял в том, чтобы остановить выезд советских немцев из страны. Подготовка заняла несколько лет. 31 мая 1979 года было принято секретное постановление Политбюро ЦК КПСС «Об образовании Немецкой автономной области». Николаю Голушко позвонил начальник пятого управления КГБ генерал Филипп Денисович Бобков и попросил срочно прибыть в Кремль и показать руководителю Казахстана Кунаеву все материалы.

Динмухамед Ахмедович внимательно просмотрел записки в ЦК и другие документы и остановился на приложении – географической карте:

– Кто нарисовал такие административные границы для немецкой автономии? Валихановский район Кокчетавской области не должен входить в состав ее территории, здесь находится святыня казахов – могила Чокана Валиханова…

Кунаев взял авторучку и тут же на карте перечертил границы будущей немецкой области, исключив из нее Валихановский район. Голушко признал, что они с Лаптевым при подготовке документов не обратили внимания на такую важную историческую деталь.

Казахстану поручили сформировать структуры партийной и исполнительной власти будущей автономной области. Заготовили проекты указов Президиума Верховного Совета СССР и Верховного Совета Казахской ССР.

Обком партии нового автономного образования должен был возглавить Андрей Георгиевич Браун, немец по национальности, известный в республике человек. В ту пору он был первым секретарем Краснознаменского райкома партии Целиноградской области.

Всё, как принято, держалось в тайне. Весть о будущей немецкой автономии распространилась, когда комиссия ЦК компартии Казахстана уже подбирала в районном центре Ерментау здания для будущей администрации. 18 июня 1979 года намечалось торжественное собрание. Но решение Политбюро так и не было воплощено в жизнь. 16 июня местное население выступило против немецкой автономии. Люди собрались в Целинограде на площади Ленина с лозунгами: «Казахстан неделим», «Нет немецкой автономии», «Уезжайте, откуда приехали». 19 июня – новый митинг. К людям на площади вышел первый секретарь Целиноградского обкома Николай Ефимович Морозов, он пытался успокоить людей, ссылаясь на позицию Кунаева.

«Неожиданно для всех, – вспоминает генерал Голушко, – в городе Целинограде (ныне Астана – столица Казахстана) были инспирированы многотысячные митинги казахского населения, ветеранов и войны и труда, студенческой молодежи с протестами против образования немецкой автономии в Казахстане.

Основной лозунг звучал:

– Нет автономии для немцев на казахской земле!

Местные партийные и советские работники, боясь потерять занимаемые посты на отходивших к автономии землях, распространяли негативное отношение к учреждению немецкой области».

О событиях в Казахстане в ту пору ничего не сообщалось. Но руководство страны реагировало немедленно. О массовых демонстрациях в Целинограде доложили Михаилу Андреевичу Суслову, показали ему присланные оттуда фотоснимки. По его указанию реализация постановления Политбюро ЦК об образовании немецкой автономии в связи с публичными выступлениями казахского населения была приостановлена.

Через несколько лет, в перестроечные годы, Андрей Браун, который стал первым секретарем Целиноградского обкома и Героем Социалистического Труда, защищал решение отказаться от немецкой автономии:

– Давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны. А почему казахский народ должен был отдать эту землю, на которой он жил испокон веку? Казахов кто-то спросил? Нет. А нужна ли была немцам та территория и автономия в пределах Казахстана? Нет. А суть-то в этом как раз и заключается: почему в Ерментау теперь надо создавать республику?

Чекисты из пятого управления были огорчены – многолетняя работа пошла прахом. И насторожились, столкнувшись с такой реакцией: она стала еще одним проявлением нараставшей в разных концах страны волны национализма, в конце концов похоронившей под собой Советский Союз.

Под местным наркозом

В 1970 году вышла книга первого секретаря компартии Украины Петра Ефимовича Шелеста «Украiно наша Радянська» («Украина наша советская»). В Москве обратили внимание на пассаж о демократическом характере Запорожской Сечи, которую разрушила императрица Екатерина II. Это было истолковано как антирусский выпад, потворство украинскому национализму. Книгу перевели на русский язык – для служебного пользования – и разослали членам Политбюро.

Суслов выговаривал Шелесту:

– Архаизм эти ваши запорожские казаки!

Шелест ответил резко:

– Если бы не казаки, то и тебя бы здесь не было – казаки грудью закрыли границы страны от кочевников, от турок! Казаков еще цари использовали для защиты Родины. И мы перед ними должны голову склонить, а вы тут такое говорите. Обидно…

У себя в Киеве Шелест сделал республиканским секретарем ЦК по идеологии Федора Даниловича Овчаренко. Как и Демичев, тот был химиком, но в отличие от Петра Ниловича защитил докторскую диссертацию. Перед утверждением его принял в Москве сам Суслов.

Михаил Андреевич не пожалел времени, чтобы прощупать выдвиженца Шелеста. Суслова особенно интересовали отношения с украинской интеллигенцией. Напутствуя, подчеркнул: главная задача – борьба с национализмом. Но Федор Овчаренко усердствовал на этом направлении не более, чем того желал Шелест.

В итоге Брежнев сменил руководителя Советской Украины. Поставил на это место человека, которого хорошо знал и которому доверял. Владимир Васильевич Щербицкий родился в Днепропетровской области и многие годы там работал, поднимаясь по партийной лестнице. Перед войной окончил Днепропетровский химико-технологический институт. В июле сорок первого ушел на фронт. Его брат Георгий партизанил в Белоруссии, погиб в бою…

Щербицкий начинал партийную карьеру на родине Леонида Ильича, в Днепродзержинске, а потом его перевели в Днепропетровск, где он сменил на посту первого секретаря обкома Андрея Павловича Кириленко. Дружеские отношения с тех пор связывали всех троих – Брежнева, Кириленко, Щербицкого.

Владимир Васильевич стремительно рос. В 1957 году его сделали секретарем ЦК компартии Украины по промышленности. В 1961 году – главой республиканского правительства. Но его съел первый секретарь ЦК Украины Шелест, который был в чести у Хрущева. В конце 1963 года Никита Сергеевич разгневался на Щербицкого и с большим понижением вернул его назад, в Днепропетровск первым секретарем обкома.

4 декабря 1963 года Хрущев на заседании Президиума распорядился:

– Освободить Щербицкого от обязанностей кандидата в члены президиума, а вместо него ввести Шелеста.

Заметим, что Шелест и Щербицкий терпеть не могли друг друга.

Хрущевская опала закончилась для Щербицкого тем, что он оказался в реанимационном отделении местной больницы – инфаркт.

Всё изменилось после отставки Хрущева и избрания Брежнева Первым секретарем ЦК КПСС. Щербицкого тут же извлекли из ссылки. Через год, осенью 1965 года он вновь возглавил правительство Украины. 6 декабря 1965 года на пленуме в Москве его избрали кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС.

Брежнев не только укреплял позиции своего ставленника, но и обзаводился надежным сторонником среди высшего партийного руководства. В 1971 году он сделал Щербицкого членом Политбюро, хотя по должности ему такой высокий партийный чин не полагался. Да и не было второй республики, которая имела бы сразу два