Вилли что-то рассказывал, Дмитрий начал прислушиваться, этотнегр был чем-то похож на Филиппа и Славку вместе взятых, такой же восторженнонепрактичный, но горячий, в глазах блеск, словно накурился или ширнулся, аможет и в самом деле, с этими борцами и в Москве не понимал, что их приводит кнеприятию строя: кого политика, а кого измена девчонки, которую считал своейсобственностью.

– Есть еще «Знамя Аллаха», – донесся голосВилли. – Эти сволочи содрали у нас название!.. Только у нас все правильно:«Знамя пророка», а они решили сделать еще круче, сволочи!.. Перебить бы их всех,а потом и с проклятым империализмом покончить...

– "Знамя пророка" звучит лучше, –поддакнул Дмитрий. Подумал, что рискованно на улицах обсуждать такое, но в ихсторону никто не смотрел, а если и услышит, то кто из серьезных людей будетобсуждать на улице операции? Так, мальчишки бахвалятся, внимание девчонокпривлекают мнимой крутостью. – У вас и оружие есть?

Вилли взглянул удивленно:

– Конечно... Или какое-то особое? Только скажи, купим.В нашей стране хоть гаубицу покупай и устанавливай во дворе!.. Все можно. Истрелять из нее можно. Это вам там Саддам Хусейн запрещает, а зря... Толькодаже за холостой выстрел припаяют столько штрафов, начиная от нарушения тишиныи кончая исками по делу беременной дуры, у которой за три мили отсюда выкидыш,что за всю жизнь не расплатишься...

Улица постепенно менялась. Огромные блистающие небоскребыстановились короче, теряли блеск, пока не превратились в обычные дома, а затеми вовсе потускнели. Улица сузилась, автомобили уже не мчались, блистая хромом,а ползли нелепые и старые, нередко попросту ржавые.

Дмитрий с изумлением смотрел на дома с облупившейсяштукатуркой, на покосившиеся заборы, кучу хлама, горы мусора, на брошенные наобочине и ржавеющие грузовики, какие-то железные котлы. Асфальт выбит, словноздесь рвались бомбы, ямки забиты мусором, сгнившими коробками из-под сигарет,какой-то дрянью, от которой несет так, что желудок поднимается к горлу.

Вилли заметил его удивление, буркнул:

– А ты чего ждешь, шейх? Это у вас там все накадиллаках. Нет бедных, нет богатых... А здесь ты видишь этот ад...

– Черт, – вырвалось у Дмитрия невольно, – ноэто же Бродвей?

– Бродвей, – подтвердил тот все угрюмее.

– Тот самый? Который на все рекламах?

– Ты ведь ехал по прямой, не так ли?

– Да, но теперь мне начинает чудиться, что где-тосвернул в деревушку Камеруна.

Вилли горько засмеялся. Его согнутая фигура нырнула изтесный просвет между домами, Дмитрий скользнул следом, чувствуя, что попал нето в средневековье, не то в пригород Одессы: между домами протянуты веревки сбельем, под ногами горы пустых картонок, а из некоторых торчат ноги местныхбомжей...

Вилли стукнул в одну неприметную дверь, выждал и постучалснова, скук явно условный, в прерывистом негритянском ритме, после паузыотворила толстая неопрятная женщина. Она что-то жевала, руки вытирала о грязныйзамасленный передник, щеки и даже лоб блестели от жира.

– Чего надо? – поинтересовалась она недружелюбно.

– Да это свой, тетя Бен, – ответил Вилли, аДмитрий невольно подумал, что эта громадная толстуха с мужским именем в самомделе похожа если не на Биг Бен, то уж на Царь-колокол – точно.

– Все свои, – проворчала толстуха, – датолько вещи все одно пропадают.

Она отступила, Вилли проскользнул в дверь, Дмитрийпостарался не задеть эту колышущуюся гору жира. Кто-то подсчитал, что процентоввосемьдесят бедных жителей Империи страдают от избытка веса, а сорок – отожирения, в то время как девяносто процентов богатых – ни капли жира, всеспускается на тренажерах.

В этой квартирке все блестело пятнами жира, словно толстухажарила оладьи и за все хваталась масляными руками, воздух стоял прогорклый ичадный. У Дмитрия защипали глаза. Вилли провел его через три тесныезаставленные мебелью комнаты, приходилось переступать через разные узлы иящики, распахнул дверцы платяного шкафа. Старая одежда теснилась на плечиках,тоже ветхая и настолько грязная, словно ее собирали на самых отвратительныхпомойках.

Вилли с трудом раздвинул одежду, ее было напихано столько,что не желала подаваться, Дмитрий заметил как пальцы Вилли ощупывают стенку. Ончто-то выстукивал, нашептывал. К изумлению Дмитрия по старой фанерной стенкепробежала трещинка, оттуда пахнуло затхлым воздухом подземелья.

Фанера раздвинулась шире, Вилли проскользнул в щель, туттолько Дмитрий заметил, что за фанерным покрытием чувствуется толстый стальнойлист. Впереди блеснул свет, Вилли уже включил фонарик, Дмитрий увидел сырые ипокрытые зеленой плесенью ступеньки, уводящие вниз в темноту.

Это было заброшенное подземелье, похожее на бомбоубежищевторой мировой. Дважды дорогу перебежали крысы, под стеной темнели кучкивысохших нечистот. Дмитрия не покидало ощущение, что за ним наблюдают, носколько не бросал украдкой взгляды по сторонам, скрытых телекамер не заметил.

На той стороне темнела старая металлическая дверь. Виллиотодвинул все три запора, простые и бесхитростные, дальше прошли через странноеобъемное помещение, не то заброшенный склад, не то туалет, судя по запахам,затем миновали еще пару просторных комнат, Дмитрий уже начал дивитьсярасточительству, в его Москве дрались за каждый метр площади, аренда стоитбешеных денег, а Вилли отыскал ход вниз, помчался, лошадино улыбаясь и гремякаблуками по металлическим ступенькам.

Ступеньки, как и водится, привели к металлической двери.Несмотря на все старания держать ее в запущенном состоянии, Дмитрий заметил,что поставили ее сравнительно недавно, чуть перевел дух, а то уже егопутешествие начало казаться делом безнадежным.

Вилли стучал недолго, в двери щелкнуло. Дмитрий изумился,почему никто ничего не спрашивает, но когда переносил ногу через порог, поймалглазом крохотный солнечный лучик. Явно их рассмотрели через мощные скрытыетелекамеры, может быть даже записали частоту пульса и прочие разные штучки, неза всеми же новинками успевают следить даже в «Каскаде».

В новом помещении никого, но едва перешагнули порог, дверьтут же захлопнулась. Дмитрий заметил, что толщиной она с лобовой листбронетранспортера, из торца выглянули и спрятались три штыря из нержавеющейстали.

Вилли отмахнулся:

– Да это везде так... Из-за наркоты могут и не такоевыломать.

– Часто бывает?

– Слишком, – отметил Вилли. Он сгорбился,помрачнел. – У меня из-за наркотиков два брата сгинуло, сеструхакончилась, половина друзей либо перемерла, либо с собой покончили... Я бы этихнаркобаронов!

– Не только ты, – ответил Дмитрий. – Нетолько ты...

Ком в горле растворился, но теперь во рту он чувствоваледкую как царская водка горечь. Кто-то совсем недавно тоже говорил о ненавистик наркобаронам.