— Но зачем ей это? Чего ради?

— Значит, вы больше не сомневаетесь?

— Нет. Теперь нет. Я видел ее глаза. Вы правы, Саттертуэйт.Но в чем же причина?

— Деньги, полагаю, — ответил мистер Саттертуэйт. — Скореевсего, у нее не было своих денег. Ее первый муж. Кристофер Идеи, был славнымпарнем, но без гроша за душой. А к сыну Лили, прямому наследнику Тома Эдисона,переходит большое состояние. Действительно большое. Недвижимость сильно вырослав цене. И мало кто сомневается, что большая ее часть перейдет к внуку. ВотБерил Джиллиат и решила, что этим внуком должен быть ее сын. Обычная жадность.

Мистер Саттертуэйт обернулся.

— Там что-то горит, — воскликнул он.

— Бог ты мой, действительно горит! А-а, это просто пугало вполе. Какой-нибудь сорванец поджег. Ничего страшного. Стогов там поблизостинет. Сгорит и погаснет.

— Да, — протянул мистер Саттертуэйт. — Вы, пожалуй, идите,доктор. Думаю, в лаборатории я вам не помощник.

— Я и так уже почти уверен, что именно обнаружу. Я не прохимическую формулу, я про содержимое. В голубой чашке — смерть.

Мистер Саттертуэйт вышел за ворота и направился к горящемупугалу. Солнце уже клонилось к горизонту, все вокруг было окрашено в цветазаката.

— Вы снова проходили мимо, — тихо проговорил он и вздрогнул,заметив рядом с догорающим пугалом стройную женскую фигурку в бледно-жемчужномодеянии. Она двинулась навстречу мистеру Саттертуэйту, и он застыл, не в силахдвинуться или оторвать от нее глаз.

— Лили, — прошептал он. — Лили…

Он видел ее так ясно… Лили. Правда, слишком далеко, чтобыможно было разглядеть лицо, но он и так знал, что это она. Только, подумал он,окажись сейчас кто-нибудь рядом, вряд ли бы он увидел ее тоже. Тихо, почтишепотом, он произнес:

— Все хорошо, Лили. Твой сын в безопасности.

Она остановилась и поднесла к губам руку. Он не видел ееулыбки, но знал, что она улыбается. Она послала ему воздушный поцелуй, медленноповернулась и пошла прочь.

— Снова уходит, — прошептал мистер Саттертуэйт, — и уходит сним. Конечно, они ведь принадлежат одному миру. Приходят только, когда делокасается любви или смерти. Или того и другого вместе.

Он знал, что больше не увидит Лили. Но, возможно, ещеповстречает мистера Кина? Он повернулся и пошел по лужайке к чайному столику составленными на нем разноцветными чашками, к ждавшему его другу. Он был уверен,что Берил не вернется. Довертон-Кингсбурну больше ничто не угрожало.

По лужайке пронеслась маленькая черная собачка. Задыхаясь ивиляя хвостом, она подбежала к мистеру Саттертуэйту. Из-за ошейника торчалклочок бумаги. Мистер Саттертуэйт наклонился, вытащил его и расправил. Цветнымкарандашом там от руки было написано:

«Поздравляю! До следующей встречи.

А. К.»

Собака убежала.

— Спасибо, Гермес, — растроганно проговорил мистерСаттертуэйт, глядя, как она мчится через поле, догоняя тех, кто уже скрылся извиду, но кто, он знал точно, недавно прошел совсем рядом.

Мистер Саттертуэйт задумчиво поглядывал на своегособеседника. Странная дружба связывала этих двоих. Полковник — как всякийуважающий себя сельский джентльмен — главнейшим делом своей жизни почиталохоту. В Лондоне, куда ему иногда приходилось выбираться по долгу службы, он струдом выдерживал две-три недели. Мистер Саттертуэйт, напротив, был жителемсугубо городским, знатоком французской кухни, дамских нарядов и всегда был вкурсе последних столичных сплетен. Этот господин всегда со страстью предавалсяизучению человеческой натуры, у него был дар совершенно особого рода, а именнодар наблюдателя жизни.

Словом, с полковником Мелроузом — которого дела ближних неочень-то занимали, а всяких там эмоций и прочих сантиментов вообще терпеть немог — их как будто ничто не объединяло. Тем не менее они дружили: в первуюочередь потому, что в свое время дружили их отцы. Кроме того, у них было многообщих знакомых и одна общая нелюбовь к выскочкам-нуворишам.

Было уже около половины восьмого, друзья сидели в уютномкабинете полковника Мелроуза. Хозяин увлеченно и обстоятельно рассказывалсвоему гостю об едином из прошлогодних выездов на верховую охоту. МистерСаттертуэйт, чьи знания о лошадиных статях черпались в основном из воскресныхвизитов на конюшню — эта освященная веками традиция еще сохранилась в отдельныхсельских домах, — внимал со своей всегдашней вежливостью.

Резкий телефонный звонок прервал занимательную беседу.Мелроуз подошел к столу и снял трубку.

— Полковник Мелроуз слушает. — Голос и весь облик хозяинатут же изменился: вместо вдохновенного охотника у аппарата стоял страж закона,взыскательный и суровый. — В чем дело?

Некоторое время он слушал молча, после чего решительнозакончил разговор:

— Все ясно, Кертис. Сейчас буду. — Он обернулся к своемугостю. — Убит сэр Джеймс Дуайтон. Тело найдено в библиотеке его собственногодома.

— Что?! — Мистер Саттертуэйт оторопел от неожиданности.

— Я должен немедленно ехать в Олдеруэй. Не хотите составитьмне компанию?

«Ну да, Мелроуз ведь начальник полиции графства», — вспомнилмистер Саттертуэйт.

— Боюсь, не помешаю ли… — неуверенно начал он.

— Никоим образом. Звонил инспектор Кертис. Хороший, честныймалый, но дурак. Соглашайтесь — я буду только рад. Дело, судя по всему,прескверное.

— Убийцу уже задержали?

— Нет, — лаконично ответил Мелроуз, и за этой лаконичностьючуткое ухо мистера Саттертуэйта уловило что-то недосказанное.

Мистер Саттертуэйт постарался припомнить все, что когда-либослышал о Дуайтонах.

Покойный сэр Джеймс немного не дотянул до шестидесяти. Седыежидкие волосы, красное, в прожилках, лицо. Чванливый старикашка — заносчивый ибесцеремонный. Врагов у такого могло оказаться сколько угодно. Поговаривали,что к тому же он был скуп сверх всякой меры.

А леди Дуайтон? Образ ее послушно всплыл перед мысленнымвзором мистера Саттертуэйта: стройная красавица, юная и золотоволосая. В памятизакопошились обрывки каких-то сплетен, намеков… «Ах, вот, значит, отчегополковник Мелроуз так сразу помрачнел. Впрочем, — тут же одернул себя мистерСаттертуэйт, — нечего давать волю воображению».

Пять минут спустя он уже сидел рядом с Мелроузом, идвухместный автомобиль полковника уносил их в ночную темень.