Мелроуз озадаченно уставился на него, потом снова обернулсяк часам. Часы, как всякий предмет, неожиданно лишившийся привычногодостоинства, имели вид жалкий и виноватый. Полковник бережно поднял их ипоставил на ножки, после чего изо всей силы стукнул кулаком по краю стола.

Часы покачнулись, но устояли. Мелроуз нанес столу еще одинсокрушительный удар, и часы — медленно, словно нехотя — завалились назад.

Мелроуз решительно обернулся к инспектору:

— В котором часу было обнаружено тело?

— Около семи, сэр.

— Кем?

— Дворецким — Позовите его, — приказал Мелроуз. — Мне нужнос ним поговорить. Кстати, а где леди Дуайтон?

— У себя в комнате, сэр. Служанка говорит, что она простоубита горем и никого не хочет видеть.

Мелроуз кивнул, и инспектор Кертис отправился выполнятьприказ шефа. В ожидании дворецкого мистер Кин задумчиво глядел в камин, имистер Саттертуэйт последовал его примеру. Некоторое время он щурился натлеющие поленья, потом его внимание привлек какой-то блестящий предмет у самогокрая каминной решетки. Наклонившись, он подобрал узенький осколок изогнутогостекла.

— Сэр, вы меня звали? — послышался от двери дрожащий голосдворецкого.

Мистер Саттертуэйт опустил осколок в жилетный карман иобернулся.

Старик дворецкий неуверенно топтался на пороге.

— Садитесь, садитесь, — приветливо встретил его Мелроуз. —Э-э, голубчик, да у вас все поджилки трясутся! Вижу, вы еще не оправились отпотрясения.

— Это верно, сэр.

— Ну ничего, я вас надолго не задержу. Так вы говорите,хозяин вернулся после гольфа в начале шестого?

— Да, сэр, и сразу приказал подать ему чай в библиотеку. Акогда я зашел за подносом, велел прислать Дженнингса — это его лакей, сэр.

— Не помните, который тогда был час?

— Минут десять седьмого, сэр.

— Так, и что потом?

— Потом я передал, что было ведено, Дженнингсу, сэр, и ушел.А в семь часов захожу сюда, чтобы закрыть окна и задернуть портьеры, а тут уже…

— Ну-ну, об этом не надо, — поспешно прервал его полковник.— Скажите лучше, вы не касались тела? Ничего в комнате не трогали?

— Что вы, сэр! Я тут же бросился к телефону, звонить вполицию.

— Так. А что вы потом делали?

— Потом я велел Жанетте — это служанка ее милости, сэр, —сообщить ее милости о случившемся.

— А что, сами вы хозяйку нынче вечером вовсе не видели? —спросил полковник как бы между прочим, но чуткий слух мистера Саттертуэйтауловил в его голосе неприязнь.

— Во всяком случае, не говорил с ней. После этого страшногоизвестия ее милость не выходила больше из своей комнаты.

— Это понятно. А до того вы ее видели? Вопрос был задан, чтоназывается, в лоб, и все заметили, что дворецкий замялся, прежде чем ответить.

— Разве что мельком, сэр… Когда она спускалась по лестнице.

— Она заходила в библиотеку?

Мистер Саттертуэйт затаил дыхание.

— Думаю… кажется, да, сэр.

— В котором часу?

Тишина сделалась почти оглушительной. «Интересно, осознаетли старик, как много зависит сейчас от его ответа?» — успел подумать мистерСаттертуэйт.

— Где-то в половине седьмого, сэр.

Полковник Мелроуз глубоко вздохнул.

— Спасибо, достаточно, Майлз. И пожалуйста, пришлите ко мнеДженнингса, лакея.

Лакей явился по вызову без промедления. Кошачья походка.Узкое длинное лицо. Похоже, хитроватый и скрытный тип.

«А парень-то, кажется, себе на уме, — подумал мистерСаттертуэйт. — Такой запросто укокошит хозяина — лишь бы все было шито-крыто».

Пока лакей отвечал на вопросы полковника, мистер Саттертуэйтловил каждое слово, но все как будто сходилось: Дженнингс принес хозяину мягкиекожаные тапочки, забрал спортивные ботинки и ушел.

— Куда вы направились потом?

— Вернулся в комнату для прислуги, сэр.

— В котором часу вышли от хозяина?

— Думаю, в четверть седьмого или чуть позже, сэр.

— Где вы были в половине седьмого?

— В комнате для прислуги, сэр.

Кивком отпустив лакея, полковник Мелроуз вопросительновзглянул на Кертиса.

— Все правильно, сэр. Я проверял. Примерно с шести двадцатидо семи он находился в комнате для прислуги.

— Значит, он отпадает, — не без сожаления произнес Мелроуз.— Да и какой у него может быть мотив?

Все выжидающе смотрели друг на друга. Молчание было прерваностуком в дверь.

— Войдите, — отозвался полковник. На пороге стоялаобмирающая от страха служанка леди Дуайтон.

— Прошу прощения, но… Ее милость только что узнала о приездегосподина полковника и хочет его видеть.

— Разумеется, — сказал Мелроуз. — Я немедленно иду к ней.Проводите меня.

Но тут чья-то рука отодвинула девушку в сторону, и в дверномпроеме возникла совершенно иная фигура.

Всем присутствующим Лора Дуайтон показалась пришелицей издругого мира. На ней было длинное облегающее платье из тускло-голубой парчи,сшитое в средневековом стиле. Длинные золотисто-рыжие волосы расчесаны напрямой пробор и собраны в простой узел на затылке: найдя свой стиль еще вранней юности, леди Дуайтон никогда не стригла волос.

Одной рукой она держалась за дверной косяк, чтобы не упасть;я другой у нее была книга. «Как мадонна с полотна какого-нибудь представителяпозднего Дученто», — пронеслось в голове у мистера Саттертуэйта.

Она слегка качнулась, и полковник Мелроуз тут же подскочил кней.

— Я пришла, чтобы сообщить вам… Чтобы сообщить… — низкимгрудным голосом начала она.

Мистер Саттертуэйт смотрел как завороженный. Сцена была такдраматична — он даже забыл, что все это происходит в жизни, а не на театральныхподмостках.

— Не волнуйтесь, мадам, прошу вас! — Заботливо поддерживаяледи Дуайтон за талию, Мелроуз увлек ее в маленькую проходную комнатку, смежнуюс вестибюлем. Кин и Саттертуэйт последовали за ними.