Держалась Шерри стоически, если не считать предательскогосердцебиения, даже нашла в себе силы вежливо улыбнуться слугам в темно-бордовыхс золотыми галунами ливреях, вышедшим из дома, чтобы встретить прибывшихгостей. В своем скромном из темно-голубой шелковистой ткани платье с белымзастегнутым под горлышко воротником и пучком на затылке Шеридан выглядела, каки положено гувернантке. Придерживая мальчиков за плечи, она стала подниматьсяпо ступенькам вслед за сэром Джоном, леди Скефингтон и Джулианой.

Девушка шла, высоко подняв голову, с гордым, но лишеннымкакой бы то ни было агрессивности видом, потому что ей нечего было стыдиться ине в чем оправдываться: положение гувернантки, хоть и невысокое, но вполнедостойное. В тысячный раз за последние три недели она твердила себе, чтоникогда не лгала ни Уэстморленду, ни кому бы то ни было, чего нельзя сказать ографе Лэнгфорде, самым бессовестным образом обманувшем ее, выдавая себя за еежениха и пользуясь при этом полной поддержкой семьи. Поэтому стыдиться надоему, а не ей. Он во всем виноват и должен нести за это ответственность.

К несчастью, первому суровому испытанию выдержка Шериданбыла подвергнута, когда она сопровождала семью Скефингтонов в трехэтажнуюприемную залу с прозрачным куполом и многочисленными, облаченными в ливреи истоявшими навытяжку слугами, в чьи обязанности входило провожать гостей в ихпокои после того, как помощник дворецкого выйдет их приветствовать и сообщит,какие им отведены апартаменты.

— Ее светлость герцогиня Клеймор велела проводить вас вголубые апартаменты, откуда открывается необычайно красивый вид, — обратилсяпомощник дворецкого к сэру Джону и леди Скефингтон. — Когда отдохнете с дороги,ее светлость рада будет видеть вас вместе с другими гостями в гостиной.

Тут вперед выступил лакей, который должен был проводить четуСкефингтонов в голубые апартаменты.

— Мисс Скефингтон, вам отведены соседние апартаменты. — Икогда Джулиана в сопровождении другого лакея стала подниматься по широкойлестнице, он повернулся к мальчикам:

— А ваши комнаты, юные джентльмены, на третьем этаже, тамже, где игровые. Ваша гувернантка, конечно… — Он повернулся к Шеридан, но дажеона, готовая к тому, что он узнает ее, была поражена выражением ужаса на еголице, когда он остановил на ней взгляд своих выцветших глаз. — ..Конечно… — онзапнулся, — будет недалеко от вас… в комнате через коридор.

Шерри вдруг до боли захотелось провести рукой по его сухой,как пергамент, щеке, сказать, что все хорошо, что она гувернантка, но несобирается из-за этого плакать. Однако ей лишь хватило сил изобразить подобиеулыбки.

— Большое спасибо… — сказала она и мягко добавила:

— Ходжкин.

Отведенная ей комната оказалась небольшой, меньше, чем умальчиков, и очень скромно обставленной: кровать, стул и небольшой стол стазиком и кувшином, однако она не шла ни в какое сравнение с комнатой вмезонине у Скефингтонов. В этом огромном доме, да еще на четвертом этаже, онабыла избавлена от необходимости ежеминутно лицезреть своих хозяев. Чтобы хотьчем-то себя занять, Шерри умылась, распаковала вещи и пошла посмотреть, чтоделают мальчики.

Две другие гувернантки разместились в конце коридора, икогда Шерри привела детей в игровую, они обе тоже явились туда со своимиподопечными, мальчиками, которым еще не было и четырех лет, и после знакомстванастояли на том, чтобы дети Скефингтонов играли под их наблюдением вместе смалышами, так что Шерри, помимо собственной воли, оказалась как бы не у дел.

Девушка прошлась по огромной, залитой солнцем комнате, мимобольшого стола с целой армией деревянных солдатиков, подобрала свалившиеся сполки две книги, поставила их на место и зачем-то сняла с этажерки старыйальбом для рисования. Раскрыла его и почувствовала, что сердце сейчасостановится. Под детским рисунком, который должен был изображать лошадь то лина лугу, то ли на водопое у озера, было старательно нацарапано: СТИВЕНУЭСТМОРЛЕНД.

Шерри захлопнула альбом и резко повернулась. Это было второесуровое испытание ее выдержки, похлестче первого. На столике возле деревяннойлошади-качалки она заметила небольшую картинку в рамке с изображениеммаленького улыбающегося мальчика и лошади, которую он обнимал за шею. Рисунокявно был сделан талантливым любителем, а улыбка на лице темноволосого мальчикабыла скорее лукавой, чем приветливой, однако такой же завораживающей, как и увзрослого Стивена. Несомненно, это был он в детстве.

— Пожалуй, я присоединюсь к вам, — сказала Шерри,отвернувшись от рисунка. — Во что играем? — спросила она своего подопечногоТомаса, слишком толстого для своих семи лет.

— У нас и так чересчур много игроков, мисс Бромлей, —ответил Томас. — К тому же вы можете выиграть приз, очень вкусную конфету, а ясам хочу ее выиграть.

— Нет, я! — захныкал четырехлетний брат Томаса. Ужаснувшисьих манерам, которые, как она ни старалась, пока не улучшились, Шеридан жалобновзглянула на двух других гувернанток, которые ответили ей сочувственнымиулыбками.

— Вы, должно быть, устали, — сказала одна из них. — Мыприехали еще вчера и успели отдохнуть за ночь. Почему бы вам до началапраздника не пойти к себе. А мы присмотрели бы за этими джентльменами.

Чтобы не поддаться искушению и снова не раскрыть детскийальбом и не рассматривать рисунок в рамке с изображением крепкого темноволосогомальчика со знакомой до боли улыбкой, Шеридан воспользовалась любезностьюженщин и помчалась в свою комнату. Оставив дверь открытой, девушка опустиласьна стул рядом с кроватью, стараясь не думать о том, что в этом доме прошлодетство Стивена. Однако три недели непрерывных волнений и тяжелой работы плюссобытия последнего получаса сделали свое дело, и впервые за долгое времяШеридан позволила себе закрыть глаза и пофантазировать. Она уговаривала себя,что приглашение Скефингтонов не имеет к ней ни малейшего отношения, что все тридня она не спустится вниз, а Стивен Уэстморленд не поднимется наверх.

Однако появление Джулианы лишило ее всякой надежды на то,что это возможно, и Шерри со всей очевидностью поняла, что унижениям не будетконца.

— Можно войти, вы не отдыхаете? — несмело спросила девушка,прервав размышления Шеридан.

— Заходите, охотно разделю с вами компанию, — сказалаШеридан и, не удержавшись, спросила:

— Граф Лэнгфорд приехал?

— Нет, его ждут с минуты на минуту, мама на седьмом небе отсчастья, надеется выдать меня за него замуж. Просто смешно. Не знаю, как я всеэто выдержу. — Глаза ее пылали гневом. — Зачем она так со мной поступает, миссБромлей? Только и мечтает навязать меня самому знатному и богатому жениху,пусть даже я сочту его старым, уродливым, совершенно неинтересным! Почему оназаискивает перед теми, кто выше ее по общественному положению?