«К сожалению, моя хозяйка оказалась не так уждалека от истины», – мелькнуло в моей голове.

– Папа тогда тоже заорал, –продолжала Лиза. – «Заткнись, Ленка, надоело, зудишь, словно жопа сручкой! Кто зарабатывает, тот и хозяин, а Андрей сюда будет ходить».

Лена надулась и заявила:

– Вот и выбирай, или я, или он!

– На твоем месте, – тихо ответилКондрат, – я бы не ставил подобных условий. Имей в виду, ни одна баба недолжна мне указывать, с кем и когда я должен встречаться, ясно?

Потом они помирились. Андрюша продолжализредка появляться.

– Он мне нравится, – бесхитростнопризналась Лиза, – прикольный такой, правда, старый, двадцать четыре уже,вот я думала: если он за мной ухаживать начнет, разве плохо? Может, мне в неговлюбиться?

Ну только инцеста нам тут до полного счастьяне хватает!

– Выбрось дурь из головы! – строгозаявила я. – Рано о свадьбе помышлять!

– Твоя правда, – вздохнула Лиза и снаслаждением вытянулась в постели. – Хорошо как! И чего я раньше не легла,прямо здорово, и завтра в школу не идти…

Я подоткнула одеяло и спросила:

– До Андрюши кто жил в этой квартире?

– Старушка, – ответила Лиза, –тихая-тихая, Девочка.

– Почему – девочка?

– Фамилия у нее такая, – соннопробормотала Лиза. – Девочка Аргентина Ивановна.

– И куда она делась?

– Не знаю, уехала на новую квартиру,оставила папе только телефон, и все!

– Давно?

Лиза повернулась на бок и прошептала:

– Ну год назад, наверное, не помню, какаяразница! Лампочка, погаси свет, сил нет…

Я выключила люстру, села к ней на кровать и,гладя девочку по голове, запела:

– Спи Лизок, спи-засни, сладкий сон себемани…

– Лампуля, – прошепталадевочка, – я тебя обожаю.

– И я тебя люблю, мой ангел, списпокойно.

В ответ раздалось тихое посапывание. Япродолжала сидеть на кровати, слушая мирные, ночные звуки – урчание счастливойПингвы, причмокивание Рамика. В кухне из крана капала вода, и громко-громкотикал будильник. С улицы не доносилось шума, Москва наконец-то начала засыпать.Дрема заполнила и нашу квартиру, все живое уютно устроилось на ночь, и только ясидела в темноте, лихорадочно соображая: как же теперь себя вести?

На следующий день около полудня, выспавшись доголовной боли, Лиза понеслась к Маше. Андрей уехал рано, я курила у кухонногоокна и видела, как он около девяти утра, странно хмурый, усаживался в своюновую машину. Мне нравился его джип, но и этот автомобиль был ничего – длинный,блестящий, серебристого цвета, на заднем стекле покачивалась игрушка –оранжевая ладошка с большими растопыренными пальцами. Андрей захлопнул дверь ибыл таков.

Телефон старушки со смешной фамилией Девочка яи впрямь нашла у Кондрата в книжке. Я подумала секунду, потом взяла телефон.

– Алло, – ответил густой бас.

– Можно Аргентину Ивановну?

– Слушаю.

– Вас беспокоит родственница КондратаРазумова, помните такого?

– Конечно, писатель, мой бывшийсосед, – ответила пожилая дама. – А что случилось?

Слава богу, она в полном разуме! А то ведьвсякое случается с престарелыми дамами.

Воодушевленная удачей, я принялась радостноврать:

– Тут вам на старый адрес бандерольпришла.

– Да ну? Откуда?

– Я не поняла, вроде какой-то приз…

– Приз, – пробормотала АргентинаИвановна, потом рассмеялась. – А, это, наверное, внуку. Он кроссворды в«Мегаполисе» разгадывает и от моего имени посылает, боится, что ребенку ничегоне дадут. Вот обрадуется. Как бы нам встретиться?

– Вы далеко живете?

– Фестивальная улица, метро «Речнойвокзал».

– Надо же, как здорово, – фальшивообрадовалась я, – а мне как раз в ту сторону надо, в гости к подруге, могузанести по дороге. Вы в районе трех никуда не уйдете?

Аргентина Ивановна заверила меня, чтособирается провести день у телевизора, и продиктовала адрес. Радостнонасвистывая арию тореодора из бессмертной оперы «Кармен», я пошла одеваться. Ноне успела натянуть свитер, как в дверь позвонили. На пороге стоял Юра Грызлов,сжимавший в руках огромный букет роз.

– «Миллион, миллион, миллион алых роз изокна, из окна видишь ты», – пропел прозаик и протянул мне роскошныйподарок. Я взяла букет в руки и тут же поняла, что невероятной красоты цветы –искусственные.

– Здорово сделаны, – улыбался Юра,вдвигаясь в прихожую, – от настоящих не отличишь. Даже лучше, не завянут.

Я сунула машинально нос в цветы и удивилась:

– Пахнут!

– Их специальной отдушкойопрыскивают, – пояснил Грызлов. – Скажи, здорово!

– Великолепно, – покривила душойя, – роскошные цветы, мечта.

– Очень рад, хотел тебе сделать приятное!

Я молча поставила веник в вазу. Нет, мужчиныстранные люди. Цветы на самом деле были отвратительны, хоть и похожи нанастоящие до тошноты. Я терпеть не могу всяческих подделок – духов, какфранцузские, кролика под норку, свитера якобы из шерсти… По мне уж лучше вообщеничего не покупать, чем приобретать эрзац. Кстати, частенько «заменители» оченьдороги, вот Юра явно потратил кучу денег. Но скажите, разве может радовать глазвечный букет? И бывает ли на свете вечная любовь?

– Ну, – произнес Грызлов, –какой из романов понесем первым?

Внезапно мне стало не по себе. Фальшивые цветыдля фальшивой писательницы. Нет, я не хочу участвовать в дурацком спектакле. НоЮра весело продолжал:

– Я уже говорил в издательстве, там бурявосторга, надо приниматься за работу. Пошли к компьютеру, хорошо бы почитать,что там Кондрат навалял. Ну, давай!

И он легонечко пнул меня в спину.Бесцеремонный толчок неожиданно пробудил меня от сна, и я сказала: