Он высунул голову, так как это было просто необходимо, ипуля прожужжала совсем рядом с его правым ухом. Еще две патрульных машины свключенными сиренами и мигалками приближались с другого конца улицы Крестоллин.Двое полицейских из потерпевшей аварию машины попытались перелезть через заборАполингеров. Он выстрелил по ним трижды – не чтобы попасть, а чтобы заставитьих ретироваться обратно к машине. Так они и поступили. На улицу обрушился целыйдождь щепок.

Две новых патрульных машины встали нос к носу буквой «V»,перегородив улицу возле дома Хобарта. Полицейские сгрудились в вершинеобразовавшегося угла. Один из них разговаривал по рации с полицейским измашины, врезавшейся в дерево. Мгновение спустя новоприбывшие открыли по домуураганный огонь, и ему снова пришлось укрыться. Пули попадали в парадную дверь,в фасад и вокруг окна, из которого он вел огонь. Зеркало в холле взорвалосьроссыпью бриллиантов. Пуля пробила покрывало на телевизоре, и оно исполнилократкий, но темпераментный танец.

Он прополз на четвереньках в другой конец гостиной ивыпрямился у небольшого окна за телевизором. Оттуда он мог наблюдать за всемдвором Аполингера. Двое полицейских снова пытались осуществить обходной маневр.У одного из них носом текла кровь.

Фредди, может случиться так, что мне придется убить одногоиз них, чтобы заставить их остановиться.

Не делай этого, Джордж. Прошу тебя, не надо.

Рукояткой «Магнума» он разбил стекло, порезав при этом руку.Они оглянулись на шум, заметили его и открыли огонь. Он не стал прятаться иоткрыл ответный огонь. В любой момент пуля могла снести ему макушку черепа.Трудно сказать, сколько продолжалась перестрелка, но неожиданно один изполицейских схватился за предплечье и закричал. Потом он уронил свой пистолет,словно ребенок, уставший от этой глупой игры, и стал приплясывать на месте отболи. Его товарищ обнял его одной рукой, и вместе они побежали обратно кмашине.

Он снова встал на четвереньки, подполз к перевернутомукреслу и выглянул на улицу. Еще две патрульных машины приближались с разныхконцов улицы. Они остановились на противоположной стороне возле дома Куиннов.Из них выскочили восемь полицейских и тут же укрылись за патрульной машиной спробитым колесом и зеленым седаном.

Он снова спрятался за креслом и пополз в холл. Град пульнепрерывно осыпал дом. Он знал, что было бы лучше взять винтовку и поднятьсянаверх – там у него была бы более выгодная позиция, и, возможно, он сумел бывыкурить их из-за машин и заставить укрыться в домах на противоположной сторонеулицы. Но он не мог позволить себе отойти так далеко от запального шнура иаккумулятора. Телевизионщики могли появиться в любую минуту.

Парадная дверь была как решето. Слой темно-коричневого лакаотлетел вместе со щепками, и из-под него показалась необработанная древесина.Он прополз в кухню. Все окна там были разбиты, линолеум был усыпан осколками.Шальная пуля сбила кофейник с плиты, и он лежал на полу в растекшейся лужекоричневой гущи. Мгновение он выжидал под окном, а потом вскочил и опустошилсвой кольт в запаркованные буквой «V» машины. Немедленно вся мощь обстреласконцентрировалась на кухне. Две дырки появились в белой эмали холодильника, аодна из пуль попала в бутылку «Южного Утешения». Она взорвалась, брызнув во всестороны стеклом и южным радушием.

Когда он полз обратно в гостиную, ему показалось, что пчелаужалила его в бедро как раз под ягодицей. Он хлопнул рукой по бедру, чтобыубить ее. Когда он посмотрел на руку, выяснилось, что пальцы его в крови.

Он лег за креслом и перезарядил «Магнум». Потом перезарядил«Уэзерби». Высунул голову из-за кресла и мгновенно нырнул назад, едва успевукрыться от яростного града пуль. Пули попадали в диван, в стену, в телевизор.Покрывало исполняло безостановочный танец. Снова высунулся и несколько раз выстрелилпо патрульным машинам, запаркованным на противоположной стороне улицы. Выбилодно окно. И увидел… В начале улицы появились белый микроавтобус и фордовскийфургон для аппаратуры. На боках у обеих машин были синие надписи:

НОВОСТИ

WHLM

КАНАЛ 9

Тяжело дыша, он снова подполз к окну, выходившему навнутренний двор Аполингеров. Телевизионщики медленно и неуверенно ехали вперед.Неожиданно из-за спины у них вынырнула новая патрульная машина и, затормозивтак, что шины задымились, перегородила им путь. Из заднего окна высунулась рукав синем и принялась отмахиваться от телевизионщиков, словно от назойливых мух.

Пуля срикошетила от подоконника и влетела в комнату.

Сжимая «Магнум» в окровавленной правой руке, он подполз ккреслу и закричал:

– Феннер!

Огонь стал чуть менее интенсивным.

– Феннер! – закричал он снова.

– Подождите! – раздался крик Феннера. – Не стреляйте!Подождите минутку!

Раздалось несколько отдельных выстрелов, а потом всесмолкло.

– Что тебе нужно? – крикнул Феннер.

– Телевизионщики! Их заблокировали в самом начале улицы. Яхочу с ними поговорить.

Последовала долгая, задумчивая пауза.

– Нет! – завопил, наконец, Феннер.

– Если мне дадут с ними поговорить, я прекращу стрельбу! –Что ж, в этом он их не обманывает. Он посмотрел на аккумулятор.

– Нет! – снова завопил Феннер.

Ублюдок! – подумал он в отчаянии. – Неужели же это так важнодля тебя? Для тебя, для Орднера и для всей прочей бюрократической мрази?

Снова начался обстрел – сперва неуверенно, потом –постепенно набирая силу. Неожиданно глазам его предстало невероятное зрелище:человек в клетчатой рубашке и голубых джинсах бежал по тротуару, сжимая в рукахпортативную камеру.

– Я все слышал! – кричал человек в клетчатой рубашке. – Яслышал каждое слово! Я выясню, как тебя зовут, парень! Он предложил прекратитьстрельбу, а ты… Полицейский ударил его дубинкой, и человек в клетчатой рубашкесвалился на тротуар. Его камера отлетела в водосточный желоб, и мгновениеспустя три пули превратили ее в кучку сверкающего мусора. Бобина не отснятойпленки лениво раскручивалась из останков. Потом огонь снова смолк.

– Феннер, дай им установить камеры! – закричал он. Голос егозвучал хрипло, надсадно, горло его болело, все тело было разбито. Острая,пульсирующая боль стала подниматься от бедра вверх.

– Сначала выходи! – закричал Феннер в ответ. – Мы позволимтебе выступить перед камерой!

Красная волна ненависти захлестнула его, когда он услышалэту откровенную ложь. – ЧЕРТ ВОЗЬМИ! У МЕНЯ ЗДЕСЬ БОЛЬШАЯ ПУШКА, И ЕСЛИ Я НАЧНУПАЛИТЬ ПО БЕНЗОБАКАМ, ТО ПОЛУЧИТСЯ НЕПЛОХОЕ БАРБЕКЬЮ, ПОНЯЛ ТЫ, ПИДОР ГНОЙНЫЙ?

Потрясенное молчание.