– Кончай, кончай, – произнес он вслух, и все пришло вдвижение.

Он поднял винтовку, приложил ее к плечу, прицелился в правоепереднее колесо патрульной машины и выстрелил.

Приклад сокрушающе ударил его в плечо, ствол дернулся вверх.Большое стекло лопнуло – лишь в углах рамы остались зазубренные стеклянныестрелы. Колесо патрульной машины не просто спустило – оно лопнуло с громкимшумом. Машина подпрыгнула на своих рессорах, словно собака, которую никогдараньше не пинали во сне. Колпак отлетел и бессмысленно покатился позаиндевевшему асфальту улицы Крестоллин.

Феннер остановился и ошарашено посмотрел на дом. Человек всинем блейзере уронил свой чемоданчик. У третьего реакция оказалась получше, аможет быть, он просто обладал более развитым инстинктом самосохранения. Онмгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов, забежал за зеленый седан,пригнулся и исчез из виду.

Полицейские укрылись за патрульной машиной – один спереди,другой сзади. Мгновение спустя полицейский в темных очках выскочил из-закапота, сжимая в руках служебный револьвер, и выстрелил три раза. После грохота«Уэзерби» ему показалось, что кто-то три раза щелкнул пальцами. Он упал закресло и услышал, как пули пролетели над головой – оказывается, ихдействительно можно услышать, и издают они звук ззиззз! – и впились вштукатурку. Звук, с которым они впились в штукатурку, напомнил ему о стукебоксерских перчаток о тяжелую грушу в спортивном зале. С таким же звуком войдутони в меня, – подумал он.

Полицейский в черных очках заорал Феннеру и человеку в синемблейзере:

– Пригнитесь, черт вас побери! Ложись! У него там гребанаягаубица, не меньше!

Он высунулся еще чуть-чуть, чтобы лучше видеть, чтопроисходит, и полицейский в темных очках увидел его и сделал еще два выстрела.Пули с глухим ударом вошли в стену. Любимая картина Мэри («Ловцы омаров»Уинслоу Хомера) сорвалась со стены, ударялась о диван, а потом упала на пол.Стекло разлетелось вдребезги.

Он снова высунулся из-за кресла, потому что ему необходимобыло выяснить, что предпринимают полицейские (и почему он не догадался купитьсебе детский перископ?). Надо было узнать, пытаются ли они зайти к нему в тыл(именно так Ричард Уидмарк и Марти Милнер всегда брали японские дзоты), а еслиэто так, то ему придется одного подстрелить, но полицейские по-прежнемуукрывались за патрульной машиной, а Феннер и человек в синем блейзеренаконец-то опомнились и бросились за зеленый седан. Чемоданчик Синего Блейзералежал на тротуаре, словно труп какого-то небольшого животного. Он прицелился,сморщился, заранее предвкушая боль от отдачи, и выстрелил.

КРРРРРРАК! Чемоданчик разлетелся на две половины, которыеустремились к небесам, развеивая по ветру множество бумаг. Он выстрелил снова –на этот раз в правое переднее колесо седана. Шина лопнула. Один из укрывшихсяза седаном людей издал жалобный крик ужаса.

Он выглянул и бросил взгляд на патрульную машину. Передняялевая дверь была открыта. Полицейский в темных очках что-то передавал по рации.Вскоре все приглашенные съедутся на вечеринку. Они разделят его на части, икаждый, кто хочет, получит кусок, и больше не о чем будет беспокоиться. Онпочувствовал облегчение – горькое, как алоэ. Что бы это ни было, какая бысмертельная болезнь ни загнала его сюда, на последнюю развилку высокого дерева,он уже был не один, плачущий в одиночку несчастный сумасшедший. Теперь он вышелна большую дорогу безумия. Вскоре они превратят его в безобидный заголовок:ХРУПКОЕ ПЕРЕМИРИЕ НА КРЕСТОЛЛИН ПОКА ЕЩЕ ДЕРЖИТСЯ.

Он положил винтовку и пополз через гостиную на четвереньках,стараясь не порезаться об осколки стекла, выпавшего из разлетевшейся рамы. Онвзял маленькую подушку и пополз назад. Высунувшись, он увидел, что полицейскийуже выбрался из машины.

Он взял «Магнум» и послал два выстрела над капотомпатрульной машины. Кольт своенравно вырывался из его руки, но с такой отдачейвполне можно было справиться. Плечо болело, как гнилой зуб.

Один из полицейских – тот, что был без очков – выскочил надбагажником с пистолетом в руке, и он выстрелил в заднее окно патрульной машины.Стекло покрылось сумасшедшим лабиринтом трещин. Полицейский нырнул обратно, таки не успев выстрелить.

– Стойте! – заорал Феннер. – Дайте я с ним поговорю!

– Давай, – сказал один из полицейских.

– Доуз! – закричал Феннер суровым голосом, похожим на голосследователя из последней серии фильма с Джимми Кегни. Полицейские прожекторабезостановочно шарят по фасаду гнусной трущобы, где засел Бешеный Пес Доуз,сжимая по дымящемуся кольту в каждой руке. Бешеный Пес свернулся калачиком заперевернутым мягким креслом и рычит. Одет он в полосатую рубашку с короткимирукавами. – Эй, Доуз, ты слышишь меня? Отзовись!

Бешеный Пес, лицо которого искажено непокорной злобой изалито потом, кричит:

– Попробуйте взять меня живым, грязные легавые! – Онвыскочил из-за кресла и расстрелял весь свой кольт по зеленому седану, оставивв боку рваный ряд дыр.

– Господи, – воскликнул кто-то. – Господи, да он жесумасшедший!

– Доуз! – снова завопил Феннер.

– Вы никогда не возьмете меня живым! – закричал он,опьяненный всеобъемлющим ликованием. – Вы – грязные крысы. Вы застрелили моегобратишку! Я вам отомщу! Много ублюдков отправится прямиком в ад, прежде чем выдо меня доберетесь! – Дрожащими руками он перезарядил «Магнум» и доложилнедостающие патроны в магазин «Уэзерби».

– Доуз! – продолжал вопить Феннер. – Как насчет того, чтобызаключить сделку?

– А как насчет того, чтобы отведать горячего свинца, ты,говнюк гребаный? – крикнул он Феннеру, но взгляд его в это время был направленна патрульную машину, и когда полицейский в темных очках украдкой выглянулиз-за капота, двумя выстрелами он загнал его обратно в убежище. Одна из пульпопала в окно дома Куиннов на противоположной стороне улицы.

– Доуз, – вопил Феннер, упиваясь значительностью собственнойроли.

– Да заткнись же ты, наконец! – крикнул ему один изполицейских. – Ты ведь его только раззадориваешь.

Феннер растерянно замолчал, и в наступившей тишинепослышался звук сирен, вначале отдаленный, а потом все более и более громкий.Он положил «Магнум» и взял винтовку. Период радостного помешательствазакончился. Он чувствовал себя разбитым, все тело болело, кишечник былпереполнен.

Господи, только бы побыстрее приехали телевизионщики сосвоими камерами, взмолился он.

Когда первая полицейская машина с визгом и хорошорассчитанным шиком завернула за угол, совсем как в фильме «Французский связной»,он был готов к этому.

Он сделал два выстрела поверх патрульной машины, чтобыприпугнуть засевших там полицейских, а потом тщательно прицелился вхромированную решетку и медленно надавил на курок, словно умудренный опытомветеран в исполнении Ричарда Уидмарка. Решетка взорвалась, капот отлетел вверх,автомобиль вильнул, въехал на обочину и врезался в дерево ярдах в сорока отдома. Дверцы распахнулись, и оттуда высыпались четверо озадаченных полицейскихс пистолетами наголо. Двое из них столкнулись. Потом полицейские за первойпатрульной машиной (его полицейские – так он думал о них, видя в них уже нечтовроде своей собственности) открыли огонь, и он нырнул за кресло, спасаясь отжужжащих над головой пуль. Он несколько раз выстрелил в ответ и заметил, чтодве его пули продырявили новую алюминиевую обшивку на заборе Уилбура(интересно, компенсировал ли Городской Совет ее стоимость?). Он слышал, какпули вонзались в его собственный дом – прямо под окном и по обе стороны отнего. Одна попала в раму, и щепки брызнули ему в лицо. Было семнадцать минутодиннадцатого. Теперь они попытаются зайти к нему в тыл.