– От Чака. Последнюю неделю он часто говорил о вечеринке.

– Только не мне.

Роджер пожал плечами.

– Возможно, вы услышали, как он говорил об этом Шелли илимне. Это отложилось в вашем подсознании, и в какой-то момент…

– Ну конечно, – с горечью сказал Джонни. – Все, чего мы непонимаем, все, что не укладывается в привычную схему, мы помечаем грифом «П»,то бишь подсознательное. Идол двадцатого века. Сколько раз это бывало с вами,Роджер, когда что-то шло вразрез с вашим прагматическим взглядом на мир?

В глазах Роджера мелькнул огонек – или Джонни простопоказалось?

– Надвигалась гроза, отсюда ассоциация с молнией, – сказалон. – Неужели не ясно? Это ведь так просто…

– Послушайте, – перебил Джонни. – Я объясняю вам какребенку. В здание ударит молния. Оно сгорит. Удержите Чака дома.

О господи, эта мигрень доконает его. Крадется как тигр. Онпотер лоб ладонью.

– Джонни, вас заклинило.

– Удержите его дома, – повторил Джонни.

– Пусть сам решает, я не могу давить на него. В концеконцов, он свободный белый человек восемнадцати лет от роду.

В дверь постучали.

– Можно, Джонни?

– Входи, – сказал Джонни, и в комнату вошел Чак.

– Ну как вы? – взволнованно спросил он.

– Нормально, – сказал Джонни. – Голова болит, а так ничего.Чак… пожалуйста, не езди туда сегодня. Прошу тебя как друг. Одного ты мнения сотцом или нет – неважно. Не езди.

– Разумеется, дружище, – бодро сказал Чак и, плюхнулся надиван, поддел ногой подушечку. – Патти теперь туда на аркане не затянешь.Здорово вы ее напугали.

– Мне очень жаль, что так получилось, – сказал Джонни.Вместе с облегчением пришли слабость и легкий озноб. – Мне очень жаль, но ярад.

– У вас было озарение, да? – Чак перевел взгляд с Джонни наотца, потом снова на Джонни. – Я почувствовал. Ощущение не из приятных.

– Иногда это передается окружающим. Я им не завидую.

– Да уж, не хотел бы пережить такое еще раз, – сказал Чак. –Но послушайте… неужели ресторан и вправду сгорит?

– Да, – сказал Джонни. – Лучше держаться подальше.

– Но ведь… – Чак растерянно посмотрел на отца. – Старшиеклассы откупили весь ресторан. Школа не против. Лучше так, чем надиратьсянебольшими компаниями где-нибудь на природе. Там будет… – Чак умолк на секундуи испуганно закончил: – Там будет двести пар. Папа, ты…

– Боюсь, он в это не верит, – сказал Джонни.

Роджер с улыбкой поднялся.

– Вот что, давайте съездим в Сомерсуэт и поговорим свладельцем ресторана, – сказал он. – Банкет у нас явно разладился. Если жепосле поездки вы оба проголосуете против «Кэти», мы можем принять всех у себя.– Он обратился к Джонни: – При одном условии – вы, дружище, не пьете и поможетеублажать гостей.

– С удовольствием, – сказал Джонни. – Но зачем все это, есливы не верите?

– Чтобы вас успокоить, – сказал Роджер, – вас и Чака. Ичтобы потом, когда ничего не произойдет, я мог напомнить вам свои слова и вдовольпосмеяться.

– Что ж, и на том спасибо. – Сейчас, когда стало полегче,его вдруг затрясло, но головная боль притупилась.

– Однако скажу вам прямо, Джонни, – продолжал Роджер, –по-моему, вы скорее достанете снега в аду, чем добьетесь, чтобы хозяин поверилвам на слово и отменил банкет. Надо думать, эти ежегодные банкеты приносят емубольшие деньги.

– Придумаем что-нибудь на месте… – сказал Чак.

– Например?

– Скажем ему, что… в общем, сообразим что-нибудь…

– То есть наврем? Нет, Чак, на это я не согласен. Исключено.

– Ладно, – кивнул тот.

– Тогда нечего рассиживаться, – деловито сказал Роджер. –Уже без четверти пять. Едем в Сомерсуэт.

Без двадцати шесть они входили в ресторан. Джонни прочиталобъявление: «СЕГОДНЯ С 19.00 В РЕСТОРАНЕ БАНКЕТ. ЖДЕМ ВАС ЗАВТРА». У него упалосердце. Брюс Каррик, хозяин заведения, стоял за стойкой бара.

Нельзя сказать, что Каррик сбивался с ног. Народу в баребыло немного: несколько работяг пили пиво и смотрели выпуск новостей, да ещетри пары тянули коктейль. Каррик слушал Джонни, и глаза его лезли на лоб. КогдаДжонни кончил, Каррик произнес:

– Вас зовут, говорите, Смит?

– Совершенно верно.

– Мистер Смит, давайте подойдем к окну.

Он провел Джонни мимо гардероба к окну в коридоре.

– Посмотрите, мистер Смит, и скажите мне, что вы видите.

Джонни посмотрел, заранее зная, что? он увидит. Автострада №9, уходившая на запад, просыхала после недавнего дождика. Небо было абсолютночистым. Гроза прошла стороной.

– Безоблачно. По крайней мере сейчас. Но…

– Никаких «но», – сказал Брюс Каррик. – Хотите знать, что ядумаю? Хотите всю правду? Я думаю, что вы с приветом. Почему вы выбрали именноменя для своих дурацких шуточек, я не знаю и знать не хочу. Но если у вас,братец, есть минута свободного времени, я обрисую ситуацию. Выпускники выложилимне шестьсот пятьдесят долларов за этот банкет. Они наняли отличную рок-группу.Продукты в морозилке, хоть сейчас в духовку. Салаты на холоде. За выпивку платаотдельная, ребятам уже по восемнадцать, так что они могут и будут пить вволю…их тоже надо понять: как-никак школу кончаешь раз в жизни. Сегодня я положу вкарман две тысячи долларов, будьте уверены. Я нанял двух барменов. Я нанялшесть официанток и метрдотеля. Если я все отменю, я потеряю выручку за целыйвечер и, кроме того, придется вернуть шестьсот пятьдесят долларов, которые яуже получил. И еще я недосчитаюсь дневной клиентуры – ведь это объявление виситздесь целую неделю. Ну как, ясна картина?

– У вас есть на крыше громоотводы? – спросил Джонни.

– Я ему обрисовываю ситуацию, а он мне о громоотводах! –Каррик всплеснул руками. – Да, есть у меня громоотводы! Приходил тут один, летпять назад, из страховой конторы. Все уши прожужжал, что надо принятьдополнительные меры безопасности, тогда, мол, застрахуют на бо?льшую сумму.Пришлось купить эти треклятые громоотводы! Что, довольны? Ну дела! – Онповернулся к Роджеру с Чаком: – А вы-то куда смотрите? Почему вы позволяетеэтому кретину разгуливать на свободе? Идите-ка отсюда подобру-поздорову! У менядело стоит.