Слева от меня артистически работает ножом и вилкой Соммерг.Худое лицо серьезно, неподвижно, взгляд обращен в тарелку, но я знаю, что онвидит и замечает все вокруг. Соммерг – не только инфист высшего класса, нопоследние пятнадцать лет возглавляет отдел Департамента социологическихисследований. Он разработал концепцию переноса мишени, когда противник бросаетвсе силы на достижение заведомо ложных целей.

В частности, он подхватил полузабытые в старой Россииэкзотические поиски родины ариев и сумел еще в Советскую эпоху навязать этуидею немалой части русской интеллигенции. Тогда шло глухое брожение,недовольство, надо было срочно взять его под контроль, и Соммерг под видомоппозиции режиму предложил внедрить подобную интерпретацию в идеи патриотизма.Мол, коммунизм стирает все различия, даже слово «русский» заменяет на«советский», но своих предков надо знать, а наши предки Рим спасли, а потомразрушили, пирамиды в Египте построили, и вообще арии – это даже не германцы, асамые что ни есть русские…

Провокация удалась блестяще. Целое стадо баранов ломанулосьв услужливо распахнутые ворота. В солидных журналах появились глубокомысленныерассуждения о родстве русского языка с индоевропейским, а значит – мы древнеевсех прочих народов, и этруски вон тоже русские, и Троя – родина русов, иАмерику открыли русские… Это вызывало хохот в других странах, которые могли вдоказательство своей древней культуры предъявить нечто больше, чем страннуюнадпись из шести букв на глиняном черепке.

Сейчас Соммерг занимается проблемами религии, еще и поэтомуя рассматриваю этого гада как одного из самых серьезных противников. В инфизме,инфизме.

Чуть дальше громогласно вещает прописные истины Челлестоун,с ним до крика спорит Лакло. Челлестоун – единственный среди нас нобелевскийлауреат. Правда, не за инфизм, за тот еще премий не дают, ибо границы неочерчены, да и как-то еще не подвели базу под использование этого страшногооружия, не нарядили его в белые одежды ангела-миротворца.

Нобелевская за достижения в социологии, членство в половинеакадемий мира, масса научных работ… но все-таки количество премий впечатляет.Кроме известных и весомых во всем мире, он ухитрился собрать и целую коллекциюэкзотических, вплоть до Национальной премии Зимбабве за открытия в языкознании.

Ужин был достаточно легким. Сбалансированным и легкоусваиваемым, чтобы успело перевариться до сна. Здесь, похоже, за своимздоровьем блюдут. Хотя, как иначе, все западники, а жизнь у населяющих Западнародов сейчас самая высшая из ценностей. Ничего, уже скоро…

Я запил соком, Кристина давно как школьница положила нож ивилку параллельно друг другу, только рукояти соответственно в разные стороны.Белая рука в перчатке тут же бесшумно убрала тарелку. Я сказал негромко:

– Ну что, отваливаем?

Она прошептала испуганно:

– Как?.. Здесь же только начинается…

– Ждешь дискотеку? – поинтересовался я.

– Какой вы грубый, Владимир Юрьевич…

– У тебя чему не научишься, – прошептал ятихо. – Вылезай, расселась!..

Ни за что не поверит, мелькнула мысль, почему хочу в своиапартаменты. А причина банальна… Куда бы я ни уезжал: на пляж, на дачу кдрузьям, на пикник, – всегда через часок-другой начинал тоскливо думать:ну на фиг мне это натужное веселье?.. И чего прикидываюсь, что мне нравитсяподгоревшее на костре мясо и «свежий воздух» – наполовину из дыма, наполовину –из комаров, которым по фигу этот якобы отгоняющий их дым? Вот сейчас бы домой надиван, ноутбук на колени, продолжил бы работу над своей книгой, что перевернетмир…

По опыту знаю, что когда приду домой, то на ноутбук и невзгляну, дома могу не работать неделями, но при любой оторванности от домасразу: ах, как бы я сейчас работал!

Когда вернулись, Кристина ринулась исследовать апартаментыпо второму разу. Я раскрыл ноутбук и… задумался. Конференция производитстранное впечатление. Во-первых, нас слишком мало, всего семеро. Во-вторых,свободный обмен мнениями, как значилось в приглашении, – что это? Никто изнас не дикарь: Челлестоун, Соммерг, да и все остальные, предпочитаютвидеоконфы. Точно так же могли бы встретиться в виртуальном пространстве,находясь каждый в своем кабинете.

– Владимир Юрьевич, – донесся сверху голосКристины, – там наверху чересчур большая спальня…

– У тебя агорафобия?

– Вот-вот, – согласилась она поспешно, –именно это умное слово!

– Терпи, – велел я безжалостно..

– Боюсь, – сказала она жалобно. – Можно я… ввашей?

– Еще чего, – ответил я с достоинством. –Будешь одеяло стягивать, лягаться.

– Я не лягушка!

– Храпеть…

– Я сплю на боку, как зайчик!

– Зайчики спят на брюхе.

– Как скажете, Владимир Юрьевич, так под вами и лягу!

– Размечталась, – сказал я саркастически. –Ладно, пущу на коврик. Нет, на тряпочку. Да не возле постели, а около двери.

Она завизжала, подпрыгнула, лихо съехала вниз на перилах.Половина победы есть, уже в одной спальне. Ну, а в таком случае и сто тысячантониев не выстоят. Одни женские гормоны не дадут мне спать спокойно. Вообщене дадут спать. Тем более что ели какое-то уж очень жгучее мясо, наперченное,хоть и просто тающее на языке. Все-таки у разума и сердца голоса толькосовещательные, а решающий голос у пениса.

Возможно, эти ребята хотят получить более полноепредставление? Не знаю, вполне вероятно изобретение анализаторов запаха, пота,что позволяет дать более полный контроль над человеком. Если так, то сейчас наменя нацелено несколько телекамер, а ночью снимут особенно богатую жатву,записывая и анализируя нашу возню в постели. В эти минуты человек особеннооткровенен… хотя не представляю, что могут вынести обо мне: я вполне разделюсебя на трахающуюся обезьяну и высокоинтеллектуального сапиенса. Сапиенс у меняникогда не трахается, а обезьяна не пишет романы.

Перед глазами всплыла аудитория, сорок пар вопрошающих глаз.Перенимайте приемы, сказал им я мысленно. Те самые удачные приемы, которыедоказали свою убойную силу у других авторов. Будь это кино, живопись,телевидение или компьютерные игры – это все инфизм, мощное оружие. Это повторяюпотому, что на вас будут оказывать мощное давление, указывая, «как надо»писать, изображать, под каким углом и так далее. Вы устоите, когда будетнапирать власть в лице президента страны, тайных служб в лице ФСБ или прочихгестапов, но куда труднее отбиться от доброжелателей в личинах жены, тещи,задушевных друзей, приятелей, старого школьного учителя, соседей по дому…

Все они учат, «как надо писать». Любая домохозяйка можетуказать, что вот такой-то образ неверен, юсовцы, к примеру, не такие тупые излобные, а вовсе среди них попадаются даже вполне интеллигентные люди! Хм,думаете, юсовские писатели и режиссеры не знают, что среди русских тожепопадаются вполне интеллигентные? Но в каждом фильме, каждом романе, каждомсериале, каждой компьютерной игре русские – это такие отморозки, тупейшие излобнейшие, что прямо так и хочется на всю Россию сбросить атомную бомбу! Тоесть свершить то, чего режиссер или писатель добивался изо всех сил: вызватьопределенные эмоции, закрепить их частым повторением, создать устойчивый образ,растиражировать, добиться нужного поведения читателей в будущем…