– Ах ты, кусок горелого бифштекса! Ты что надумал, сын проклятой прачки? – Брюне понял, что его заставляют застопорить ход, но сдаваться был совершенно не намерен. В нем проснулся азарт несостоявшегося военного моряка. – Хвост тебе от селедки, а не «Жозефину»!

– Мы его так не остановим! – кричал Генри на капитанском мостике почти в ухо командиру, сохранявшему поразительное спокойствие.

– Вы мне мешаете, мистер Харрис… Лево руля… Еще лево…

– Думали меня к островам своим загнать? А вот вам бочку дегтя на голову! – Брюне резко крутанул штурвал вправо, опасно приблизившись к английскому шлюпу. – А? Как тебе?

– Командир, он нас атакует? – Генри схватился за поручень, чтобы удержаться.

– Мистер Харрис, почтовый корабль не может атаковать британский шлюп. У него нет на борту никакого вооружения, кроме личного пистолета капитана, – ответил командир. – Лево руля!

Борта заскрежетали сорванными заклепками, у «Жозефины» по палубе покатился груз, из пассажирского салона раздались панические возгласы вперемежку с искренним криком ужаса.

Свисавшие над бортом «Альбиона» шлюпки раскачивались, словно елочные игрушки на привязи и с той, что располагалась ближе к капитанскому мостику, сорвало тент. Старик Ли в своих темных одеждах резко выделялся на фоне окрашенной в белый цвет шлюпки. Китаец тут же был замечен с мостика.

– Посторонние на борту! Арестовать! Сюда его! – громко скомандовал командир.

Несколько матросов под началом боцмана ринулись к шлюпке и самый резвый из них ловко, словно обезьяна забрался на шлюпбалку и спрыгнул прямо на китайца, обрушив на него всю мощь своих кулаков.

Уже через минуту матросы скрутили неизвестного старика, из носа которого текла кровь и волокли его по палубе. Старик Ли не пытался сопротивляться, а лишь все время смотрел в сторону мостика. Китайца полностью устраивало, что его тащили в сторону рубки. Матросы приближали его к цели. Главное, о чем он сейчас думал – это как не выронить трость, в которой была спрятана трубка.

– Что происходит? – на мостик «Жозефины» ворвался Лузгин. Он успел погрузиться в глубокий сон, но последние события не позволили ему насладиться образом обожаемой супруги, появившейся ему в сновидении.

– Происходит английский маневр! Сейчас я его… – Брюне опять отбил три удара в машинное отделение, но ничего больше из котла выжать было невозможно. – Какая прелесть! Какой шарман! Так они еще не поступали!

– У вас есть оружие? – громко спросил Лузгин.

– У меня есть, у вас – нет, – заявил Брюне, вращая штурвал. – Отличная идея!

Француз распахнул форменный сюртук, обнажив кобуру. Толкаться надумал? У меня тоже пушка есть… Брюне взвел курок и, не целясь, пальнул в сторону капитанского мостика английского шлюпа.

Стекло слева от Харриса обсыпалось полностью. Пуля прошла гораздо выше. Генри её даже не заметил, но командир дырку в потолке оценил как нападение на корабль Её Величества. Теперь руки его были полностью развязаны:

– Право руля. Отходим.

– Ага! Трусы! Вы сильны только стаей! Как вас старик Брюне своим револьвером победил! А? Что скажешь, дружище? – француз в запале ударил адъютанта по плечу.

– Рано радуетесь, капитан, он делает маневр для атаки.

– Какой атаки? У него пушки по бортам! – радостно воскликнул Брюне. – Они уходят!

Три удара гонга получили матросы машинного отделения «Альбиона». Запас мощности позволял ускорить ход.

– Куда? Куда вы отвернули? – кричал Харрис.

– Спокойно. Брюне переступил грань дозволенного. Теперь я могу действовать без оглядки. – Лево руля! Идем на таран!

Восхищенный Генри схватился за голову – наконец-то этот строптивый командир выполнил приказ. Дядюшка Филипп наверняка оценит этот героический сюжет.

– Все как я и предполагал… – констатировал Лузгин, рассматривая стремительно приближающиеся огни «Альбиона». – Они идут на таран…

– Не посмеют! Лева руля! – воскликнул Брюне сам себе, сжимая штурвал.

– Ещё! Ещё немного! Право руля! Право! Бейте его в центр! Дави его! – азарту Генри мог позавидовать самый заядлый любитель скачек. Он завис в разбитом иллюминаторе, наклонившись вперед, чтобы чувствовать всю мощь шлюпа, мчащегося на таран.

– Товсь! – Скомандовал командир «Альбиона». Все, кто находился на мостике, схватились за поручни. – Удар!

Корпус шлюпа тряхнуло, будто он налетел на скалу. Боцман, уже взявшийся за ручку клинкета, ведущего на мостик, в этот момент не смог сохранить равновесие и рухнул вниз. Из всего этого клубка падающих людей на ногах устоял лишь китаец. Собрав все свои последние силы, старик несколькими короткими, но мощными ударами сбросил на палубу всех своих обидчиков. Последним вниз летел боцман, которому достался от китайца резкий удар ладонью в кадык. [49]

– Ааа, чёрт! – командир шлюпа быстро отреагировал на непонятный шум по левому борту и, завидев своих моряков лежащими без движения на палубе, рефлекторно потянулся к кобуре.

Два огненных плевка сверху заставили старика быстро снарядить свое орудие убийства. Одна пуля, выпущенная командиром с мостика в его сторону, искрой сверкнула о поручни, а вторая почти сразу же обожгла плечо.

На мостике «Жозефины» свалившийся на пол и отчаянно рычащий от ярости капитан Брюне поднялся на одно колено и нащупал валяющийся рядом револьвер.

– Захотел войны? Я тебе устрою! – сцепив зубы, Брюне закрыл левый глаз и вытянул вперед руку с оружием. Несколько секунд он потратил на то, чтобы поймать на мушку ненавистного англичанина в офицерском мундире. Как только мишень и мушка совпали, француз плавно нажал курок. Выстрел пришелся мимо и командир английского шлюпа даже не заметил пролетевшую мимо пулю – все его внимание было обращено на собственную палубу. Туда, где неизвестный раскидал его матросов и боцмана. Старик с косой уже висел на лестнице, ведущей к мостику и, отвернувшись, снаряжал свое орудие убийства.

– Черт побери! Сейчас! – Брюне широко расставил ноги, чтобы компенсировать качку, взялся за рукоять пистолета обеими руками и опять прицелился в англичанина.

Четыре выстрела подряд наполнили тесный капитанский мостик «Жозефины» пороховым дымом, сквозь который ни сам капитан, ни Лузгин поначалу не смогли разобрать, смогли ли они достичь своей цели.

Ответ не заставил себя ждать долго – то ли англичанин был отменным стрелком, то ли оружие его имело большую убойную силу, но для капитана Брюне этот вопрос уже не стоял – он сполз под штурвал, оставив на нем кровавый след.

Англичанин, словно в тире, заложил левую руку за спину, и потратил не более пары секунд, чтобы взять на мушку профиль Лузгина, маячивший на мостике французского почтовика в тусклом свете лампы, закрепленной на низком потолке. Выстрел командира английского шлюпа пришелся точно в цель – Лузгин от удара пули отлетел назад.