— Да. Мне оно пригодится.

— Когда… Когда все выяснится… Я попрошу вас зайти комне в центральный корпус отеля. Административное крыло, комната тринадцать. Ядолжен буду получить письменные показания. Это, конечно, формальность…

— Я понимаю.

— Ну, не буду вас задерживать. Кстати, если васинтересует судьба вашей.., м-м.., тещи… Инессы Шмариновой, то она жива.Странно, что вы об этом не спросили.

Лицо Марка исказилось, и по нему пробежала тень.

«Сильно же ты ее не любишь», — подумал Звягинцев и,грузно поднявшись, двинулся к двери. Марк даже не соизволил проводить его.

…Оказавшись на улице, Звягинцев вздохнул и нахлобучил шляпуна самые глаза.

Поход к Красинским можно было считать удачным, если бы… Еслибы не смутное чувство беспокойства, которое испытал Звягинцев. В егообстоятельном разговоре с Марком все равно чувствовалась какая-то недоговоренность,какое-то двойное дно. И от самого дома, и от комнаты, в которой они сидели, идаже от струй воды за дверью ванной исходил запах тревоги, как будто и вещи, илюди в этом доме вели двойную игру и были двойными агентами.

Почему он все-таки сам не спросил об Инессе? "

Почему?

А что, если ее тоже убили… То есть ясно, что она жива, иначеразговор бы шел о двух трупах, а не об одном… Но почему он не спросил о ней ссамого начала, пакостный интеллектуал, пакостный аналитик, с холеной белесойшвабской мордой?

Опять шваб… При чем здесь шваб? Кажется, он уже думал онемцах в этом доме. Но в каком контексте? Звягинцев прикрыл глаза и выдернул изпамяти нужное место недавнего разговора с Марком. Ага, Марк подошел к окну истряхнул снег с узенького подоконника вниз. Зачем он это сделал — ведь сметатьснег вниз во время снегопада бессмысленно. Или он сделал это машинально, излюбви к порядку? Точно, именно в этом месте он, Звягинцев, и подумал о немецкойаккуратности.

Человек стряхнул снег, ничего особенного, но все-таки!

Нале-направо, скомандовал Звягинцеву сидящий в немгенерал-майор, не так давно пониженный в должности до участкового инспектора,шагом марш за дом!

Звягинцев вздохнул, но подчинился.

Он сделал огромный крюк, чтобы, не дай бог, его тушу незасек сам Марк: меньше всего Звягинцеву хотелось светиться. Проваливаясь поколени в рыхлый снег и костеря генерал-майора на чем свет стоит, он все-такидобрался до коттеджа Марка и зашел к нему в тыл. Вот и то самое окно, котороетак ненавязчиво прикрыл Марк.

Звягинцев упал на брюхо и пополз, причитая про себя:

«Что же я делаю, в бога душу мать, все питерское отделениеподняло бы меня на смех!..» Но, оказавшись у стены, он понял, что совершил этотвояж не напрасно. Такой удачи и ожидать было нельзя. Небольшой жестяной желобвнизу и козырек над окном вверху сделали свое дело: снег, сброшенный Марком сподоконника, упал в небольшую ложбинку, до которой так и не смогла добратьсяметель. И Звягинцев явственно увидел на этом сброшенном снегу пятна крови.

Как будто кто-то вытирал испачканные руки о снег…

Находка ошеломила Звягинцева. Сучьи эксперты, вот ктопригодился бы сейчас Пал Палычу больше всего! Сучьи эксперты, которые, неговоря ни слова, взяли бы этот кровавый снег на анализ. Смутные догадки,посетившие Звягинцева в коттедже, вдруг начали выстраиваться в ясную и четкуюкартину.

Сучьи эксперты, где же вы, в бога душу мать!

Звягинцев едва не выругался вслух, но тотчас же прикрыл ротрукой: не хватало только привлечь внимание Красинского. Несколько минут, сидя вснегу и тяжело дыша, он размышлял над пятнами крови. Если бы была пробирка… Илихотя бы банка из-под пива… Почему он не взял пиво?.. Тогда можно было бысобрать этот снег и дождаться приезда группы, а потом — и результата анализов.Должно быть, это был бы очень занятный результат…

Да. Очень занятный.

— Что вы здесь делаете, Пал Палыч? — совсем рядомраздался голос Марка, и Звягинцев даже вздрогнул от неожиданности. — Вы незаблудились?

— Да нет, — просипел Звягинцев. — Дышувоздухом. Вокруг вашего коттеджа замечательные сосны… Самые лучшие в «Розеветров». Вы не находите?

— Я нахожу. Я нахожу по меньшей мере странным, что выприклеились к нашему дому. — Все-таки он сорвался. — Что вы здесьвынюхиваете?

Звягинцев неторопливо снял шляпу и счистил снег,припорошивший ее поля.

— Ничего, — после некоторого молчания сказалон. — Просто заметил красные пятна на снегу, вот и решил подойти,посмотреть, что это такое.

Марк был только в куртке, накинутой на плечи, он дажеботинки надеть не успел: так и стоял в домашних шлепанцах.

Интересно, какая такая нужда выгнала его из дома?

Звягинцев знал — какая.

И Марк знал, что Пал Палыч знает — какая.

Глаза молодого человека затравленно блеснули. «Неужели он начто-нибудь решится?» — в самый последний момент трусовато подумал Звягинцев. Ачто, все может быть. Место здесь глухое, Марк — человек спортивный, он сам —человек пожилой и грузный. Долго защищаться в снегу не получится.

Но в самый последний момент Звягинцева неожиданно осенило.

Нож.

Охотничий нож Нгаи, приносящий удачу воинам. Черт с ней, ссамой важной уликой, с самым важным вещественным доказательством. В крайнемслучае он сможет воспользоваться и ножом. Своя рубашка ближе к телу…

Но Марк и не собирался нападать: возможно, он тоже вспомнило ноже, лежащем в кармане Звягинцева. Только губы его подобрались и на лбувздулась голубая вена.

— Похоже на кровь, а? — приободрился Звягинцев.Все-таки Марк — рассудительный человек. На банальную мокруху он не пойдет.

— Не знаю. Не похоже.

— Да вы подойдите, посмотрите!

Марк нехотя приблизился и уставился на крошечные комочкипропитанного кровью снега.

— Похоже, они сверху упали, с подоконника, —продолжал дожимать Марка Звягинцев, — когда вы закрывали окно.

Не помните?

— Нет.

— Как закрывали окно — не помните?

— Помню, — сдался Марк. — А с чего вы взяли,что этот снег упал с подоконника?

— Так больше ему падать неоткуда, голубчик. Не бог жеплачет над этим благословенным местом кровавыми слезами, правда?

— А-а, — Марк наморщил лоб, изображая потоквоспоминаний. — Я вчера распорол руку о гвоздь, когда закрывал окно. Там враме гвоздь торчит. Но вы не волнуйтесь. Маленькая царапина. Ничего особенного.

— Покажите.

— Что показать?

— Вашу царапину.