— Может быть, мне пройти полное медицинскоеосвидетельствование с вашей санкции?

Все ясно, никакой царапины и в помине нет. Марк соврал, носоврал неудачно. Ляпнул первое, что пришло ему в голову. Попался, голубчик!

— Знаете, я ушел от вас, а потом вот вернулся. Забылзадать один вопрос. Он меня все время мучил, — ласково сказал Звягинцев.

— Какой вопрос?

— О вашей… Даже не знаю, как ее назвать. О вашеймолодой теще, что ли…

— А что — моя молодая теща?

— В том-то все и дело, что ничего. Вы ничего о ней неспросили. Хотя должны были спросить.

— Почему — должен?

— Ну как же! Вы ведь прекрасно знали, что Шмариноваубили в его собственном номере. Там, где находилась его жена. А жена, как высами знаете, с некоторых пор не встает.

Травмирована. Вы как думаете, если мужа убили — должны либыли оставлять в живых жену? Единственную и бесспорную свидетельницу? А вы дажене поинтересовались ее судьбой.

— Мне на нее наплевать, — неожиданно резко ответилМарк.

— Это ваше право. Но вы не поинтересовались даже изпростого человеческого любопытства. А это могло произойти только в одномслучае.

— Интересно — в каком?

— В том случае, если бы вы точно знали, что она жива.

Марк открыл было рот и тотчас же закрыл его. Несколько минутон молча смотрел на Звягинцева.

— Лихо, — наконец выговорил он.

— Еще бы не лихо.

— Я не понимаю… Вы что, меня подозреваете? Я же сказалвам, что расстался с Игорем в холле, нас видел портье.

— Ну и что? В четыре расстались, а в полпятого зашли вгостиницу через пожарную лестницу, — почему-то Звягинцеву нравилось пугатьМарка. — Поднялись в номер. Шмаринов вам открыл. Вы знали, что женаШмаринова спит мертвым сном — накануне ей дали снотворное. Дал врач,незаинтересованное лицо. Так вот. Возможно, у вас были трения со Шмариновым —по части работы, следствие это установит быстро. Вы знаете, что в сумке у неголежит нож. Вы наносите ему один-единственный, но точный удар в сердце. Всеостальные удары — так, для отвода глаз. Снова выходите через пожарную лестницу.И возвращаетесь к себе. Ведь Шмаринов не защищался, я думаю, только потому, чтона него напал близкий человек. Знакомый человек. Годится вышеизложенное вкачестве рабочей версии, вы как думаете?

Марк запрокинул холеный подбородок и зааплодировал.

Он хлопал так долго, что Звягинцев сразу сник. Конечно, все,что он изложил Марку, было обыкновенным психологическим прессингом, легкойимпровизацией. Но Марк даже не испугался этой импровизации. Ни на мгновение. Нина секунду.

— Браво, — сказал он, закончив аплодировать. —Браво, мой дорогой Шерлок Холмс. Думаю, в отставку вы вышли в должностиполковника уголовного розыска. Или подполковника ФСБ. Любо-дорого выслушиватьваши выкладки. Только есть одна маленькая деталь…

— Какая деталь?

— Дело в том, что после того, как я проводил Игоря, явернулся в бар. И пробыл там до самого закрытия. До шести утра.

Даже до половины седьмого. Там была куча народу, и, думаю,хоть кто-то да вспомнит меня. А когда, вы говорите, наступила смерть? С четырехдо шести, если я правильно понял?

— Да, — хмуро сказал Звягинцев. Еще никогда он нечувствовал себя таким пристыженным.

— Так что извините. Версия, конечно, блистательная, ноне ко мне. Хотя, скажу вам по секрету, в ней есть рациональное зерно… А насчетИнки… Инессы. Я не спросил о ней именно потому, что с самого начала был уверен:кто-кто, а она уж обязательно останется жива. Тут вы попали в точку.

Я знал, что с ней ничего не случится.

— Вот как? Интересно, почему?

Марк тяжело посмотрел на Звягинцева и опустился на сугроб.Собрав горсть снега, он неторопливо протер им лицо.

— Почему? Вас интересует моя версия?

— Чем больше версий, тем лучше. Будет из чего выбирать.

— Ну что ж, извольте. Я вам ее изложу. Я уверен, чтоШмаринова убила сама Инесса.

В голосе Марка была такая дикая, такая непоколебимаяуверенность, что Звягинцев даже крякнул. Он уселся прямо в снег рядом с Маркоми внимательно посмотрел на него.

— Выкладывайте.

— Все очень просто. Игорь — очень состоятельныйчеловек. Очень. Недвижимость в России, недвижимость за границей, о банковскихсчетах я молчу. Инка — его единственная наследница. А такие суммы вскружатголову кому угодно, не только двадцатиссмилетней сучке.

— Не очень-то вы ее жалуете, как я посмотрю.

— Не очень, это точно. Ненавижу шлюх. Она ни одногочлена не пропускала.

— А вы свечку держали. — Звягинцеву сталнеожиданно неприятен обличительный пыл Марка.

— Прожектор. Но это неважно. Игорь слепо ее любил.Такой любви я вообще никогда не встречал. Такое случается со стареющими мужчинами, —Марк выразительно посмотрел на Звягинцева. — Все свое состояние он оформилна нее. Каждую годовщину свадьбы — бриллиантовое колье. Каждый Новый год —кольцо с сапфиром. Каждый День защиты детей — новая иномарка. Я уже молчу оНицце, в которой она просто прописалась.

— А вы завидуете ей, Марк, а? Неплохо бы оказаться наее месте, вы как думаете?

— Мне хватает моих денег. Я не бедный человек. А теперьи она будет небедной. Очень небедной. Веселая вдова с приличным состоянием.

— Что ж, деньги — мотив хороший. Во всяком случае —убедительный.

— Конечно. Вы сказали, что Шмаринов не защищался.

Конечно. Он и представить себе не мог, что удар нанесет емуего собственная жена. У нее хватило бы силы и цинизма ударить его прямо всердце. Это ведь был рассчитанный удар, правда? Хорошо рассчитанный. А всеостальные — для отвода глаз. Это в Инкином стиле — для отвода глаз…

— Вам виднее. Но я не понимаю только одного: какженщина, получившая травмы обеих ног и, возможно, позвоночника, могла встать,пройтись по комнате и убить своего мужа.

Марк рассмеялся. Он смеялся так долго, что Звягинцев дажеустал слушать его громкий, уверенный в себе смех.

— А кто вам вообще сказал, что она получила травмы? Вызнаете это только с ее слов. Ведь ваш хренов доктор, если, конечно, ему можнодоверять, сказал, что никаких видимых повреждений нет. Меня убедил бы толькооткрытый перелом ноги, а лучше сразу двух ног и позвоночника. Только в этомслучае она была бы вне подозрений. Вы не согласны со мной?

— Но… Люди видели, как она упала.

— За три дня здесь я тоже падал, и это видели десяткилюдей.

— Но ее ноги… Они ничего не чувствуют. Докторосматривал ее…