Верблюжья колючка перехватила мою руку, поцеловала центр раскрытой ладони, на миг снова заставив подавиться собственным дыханием, а потом более осознанно посмотрела на меня. Секунд пять прошло в тишине. Девушка разглядывала мое лицо с предельной сосредоточенностью, и с каждой секундой ее глаза становились все больше, а потом зал ресторана огласил громкий, искренний и очень задорный смех. Я молчал. Ровно две секунды…

Затем расхохотался следом.

Тоже мне, герой-любовник хомячьей расцветки.

— Прости, — покачала головой Мара, прикрывая ладонью рот, — просто не смогла удержаться. Я обязательно поговорю с близнецами.

— Это просто волосы, переживу, — пожал плечами. — К тому же результат получился неожиданным. Рыжим я еще не был. Тем более не был в полосочку.

— Ты должен был быть зеленым, — раздалось от входа очень печальное.

Мы с хозяйкой отеля повернули головы. В дверях стояла Ксенька и так же, как и Мара несколько секунд до этого, внимательно меня разглядывала, только хмурилась.

— Ну извини, — развел я в стороны руками.

— Обиделся? — подошла ко мне девочка.

— Удивился, — кивнул, глядя на мелкую. Очень серьезная мордашка, очень задумчивые глаза. Светлую косу растрепало ветром, серая футболка была в пятнах от травы, чуть повыше локтя красовался свежий синяк. — Но знаешь, ты сейчас выглядишь не лучше, — улыбнулся.

— Мы пытаемся дрессировать Крюгера, — пожала худенькими плечами девочка, проказливо улыбнувшись. — Завтракай и пошли с нами.

— Ксеня, — не дала мне ответить Мара, — а ты извиниться не хочешь?

Пока я переключил свое внимание на мелкую, девушка закрыла ноутбук и собрала документы, передвинув их на край стола.

— Ну он ведь не обиделся, — наморщил нос ребенок.

— Но это не значит, что ты права, и Костя, кстати, тоже. Я полагала, вы выросли из подобных шалостей.

— Ну…

— Ксеня, — Мара махнула рукой на стул, мелкая спокойно устроилась на указанном месте, — ты понимаешь, почему не права?

— Да.

— Рассказывай, — затаенная улыбка играла в уголках губ.

Я опустился на соседний с ребенком табурет, потянул хозяйку отеля за руку и усадил к себе на колени. Маленькая «хулиганка» наблюдала за всем этим действом с плохо скрываемым любопытством, но без неприязни или отторжения, что не могло не радовать. Хотя нос показательно наморщила. Скорее из-за упрямства и долга, чем из-за неодобрения.

Шелестова в моих руках очень тихо насмешливо фыркнула, отреагировав на показное выступление.

— Я… — начала Ксюша, принявшись теребить кончик светлой косы. — Ну, поначалу это казалось забавным.

— Идея чья была? — поинтересовалась Мара, слегка передвинувшись на моих коленях, поерзав аппетитной задницей.

Да еж…

Пришлось крепче прижимать к себе девушку.

— Не ерзай, — прошептал я в самое ухо. Шелестова тут же застыла, удивленный взгляд через плечо, брошенный на меня, заставил серьезно кивнуть.

— Ну… — тем временем продолжал ребенок, все еще не глядя на нас.

И слава Богу.

— …моя, Костик просто помогал.

Хозяйка отеля расслабилась, полностью прислонилась ко мне, рассеянно поглаживая мои руки кончиками пальцев. Было чертовски приятно. Вот так сидеть, чувствовать ее дыхание грудью, легкие прикосновения к коже, запах волос, тепло тела. Божественно.

— Твоя? — переспросила Шелестова. В ее голосе не было строгости злобной Шапокляк или училки старших классов. Любопытство, искреннее желание разобраться, мягкие нотки понимания.

— Ага, — без промедления кивнула Ксеня, поднимая на нас взгляд. — Моя. Из нас двоих пакостница я, — пояснила она скорее мне, чем Маре.

Умница девочка. Прекрасная мелкая.

— Ксюш, ты где там застряла? — послышался задорный голос брата девчонки из холла, а уже через две минуты он стоял в дверях и разглядывал нашу живописную компанию.

— О, — улыбнулась хозяйка отеля, — вот и еще один виновник. Проходи, Ксенька тут за вас двоих отдувается.

Костя выгнул бровь, перевел взгляд на меня и прыснул.

— Вышло даже интереснее, — озвучил второй гений, подходя к сестре и вставая за ее стулом. — Но ты должен был быть зеленым.

— Не мой цвет, — спокойно пожал плечами. Косте улыбку сдержать удалось, а вот Ксюше нет, девочка широко улыбнулась.

— Мара опять пытки устроила? — спросил паренек у мелкой.

— Ага.

— Ярослав, извини, — предельно серьезно кивнул парень. — Это моя идея была, Ксюша просто помогала.

Ксенька закатила глаза, горестно вздохнув, сетуя, очевидно, на то, что брат спалил контору.

— Продолжайте, — невозмутимо кивнула Мара.

— Мы неправы были, — снова подключилась Ксюша. — Я бы не хотела, чтобы меня так покрасили. Мне бы было неприятно, тем более пока я сплю. Это…

— Это неправильно, — перехватил эстафету Костя, видя заминку сестры. — Тем более Ярослав работает… коллеги, люди, мы…

— Переборщили мы, — вздохнула Ксенька. Оба близнеца смотрели на меня. Серьезно, виновато. — А еще наволочку измазали и подушку.

— Если хочешь…

— …можешь покрасить нас, — подхватила сестра.

— Ага, — подтвердил Костя. — Мы извиняемся.

А я сидел с Марой на коленях, полосатый и охреневающий. Серьезно охреневающий. Родители обычно просто наказывают, дают шлепка по попе, лишают сладостей, телека, компьютера, велика. Дети плачут, орут, оправдываются, бубнят под нос, не желают признавать вину, но…

— Зачем? — склонила голову набок Мара. И снова любопытство и желание понять и никакого менторства, нравоучений, возмущений.

— Ну… — на секунду замялись оба «преступника». Если судить по мордашкам, признаваться обоим не хотелось. Это стоило почти героических усилий. — А вдруг ты… псих неуравновешенный, — первым все-таки выдавил Костя. — Мало ли.

— Просто посмотреть хотели, понять. Да и смешно это казалось, правда, — вздохнула Ксеня. Прости, Ярослав.

— Ага, — отреагировал я как натуральный идиот. — В смысле все в порядке. Красить вас не буду, — улыбнулся, устраивая подбородок на плече Мары. — Но… ущерб придется возместить.

Близнецы переглянулись скорее заинтересованно, чем настороженно.

— И? — подалась вперед мелкая.

— Вам придется либо покрасить меня полностью, либо вернуть все как было.

— Эм, — задумчиво протянул Костя. — Оно, по идее, должно смыться дня через три. Это краска Кита для его ирокезов. Она ни фига не стойкая. Уверен, что стоит тебя полностью красить?

— Рыжий тебе идет, — прыснула Мара.