колени фейри и что-то внушила ему. – Лицо капитана исказилось от унижения. – Ты представляешь угрозу для всех нас.

– Можете делать со мной что хотите, если отпустите их.

Король недовольно усмехнулся.

– Как благородно с твоей стороны. – Он глубоко вздохнул, словно внезапно заскучал от происходящего. – Бросить их в темницу. Отделить Фейт, – приказал он, с пренебрежением махнув рукой.

Фейт едва не зарыдала от поражения. Король не станет ее слушать, и они умрут в этом замке. Она не сопротивлялась, когда друзей подняли на ноги, и их всех вывели из зала. Она рискнула посмотреть на Ника в последний раз, но он не встретил ее взгляда. Проклятый бесхребетный трус! Ей хотелось крикнуть эти слова ему в лицо, но она слишком устала, чтобы злиться. Она проиграла, и теперь ее друзья заплатят непомерную цену. В рукаве не осталось козырей; никаких путей к спасению. Она погрузилась в бездну отчаяния, отпустив всякую надежду.

Глава 49

Покрывшись холодной испариной, принц смотрел вслед Фейт и ее друзьям, но сохранял невозмутимое выражение лица. Нельзя, чтобы отец знал о его связи с Фейт и о том, чем он занимался последние месяцы. Боги, если бы король узнал, как много она для него значит, то тут же убил бы ее. Одно дело сочувствовать людям, но любить человека…

Король никогда не сможет этого понять. И оборвет ее жизнь, только чтобы жестоко проучить сына.

Он никак не мог прийти в себя после того, как увидел ее с кинжалом, приставленным к горлу Таурии. Ему потребовалась вся выдержка, чтобы не схватить ее и не убежать от отца прямо сейчас. Как бы больно ни было Нику видеть выражение ее лица – что ее предали, когда она узнала, кем он был на самом деле, – пришлось проявить благоразумие, чтобы не впутывать их отношения. Он только молился, чтобы и Фейт не показала, что они знакомы.

Она сыграла свою роль слишком хорошо, и он знал, что ее злость и отвращение не были наигранными. В ее глазах не было дружелюбия или любви, когда она смотрела на него, и он старательно отводил взгляд, иначе не смог бы скрыть мольбы в глазах, чтобы она не судила его, пока он все не объяснит.

– Расскажи, что еще тебе известно об этой…Фейт, – требовательно спросил отец, как только они остались одни.

Он небрежно пожал плечами.

– Ее сила впечатляет, как вы уже сами видели. Но думаю, она способна на гораздо большее.

– Как думаешь, следует убить ее, пока она не стала угрозой?

Испытание – отец всегда прощупывал его в таких щекотливых вопросах, как казни. Он утверждал, что сердце сына было слишком мягким, чтобы однажды стать правителем Хай-Фэрроу.

– Да. В королевстве нет места для такой взбалмошной вероломной предательницы. – Слова обожгли ему горло, как кислота, когда он подумал о девушке, о которой заставлял себя говорить такие слова. Но отцу нравились повиновение и безжалостность. Выдержав паузу, чтобы его согласие подействовало, он продолжил: – С другой стороны… она могла бы стать полезным оружием.

Король удивленно приподнял бровь.

– Да?

Он не дал себе времени отказаться от ужасной идеи, которую собирался предложить.

– Как вы сами говорили, способности Ночных странников ограничены. Но не у Фейт. Она может узнать обо всем по одному взгляду в бодрствующий разум в настоящем времени. Она могущественна. И с нашим обучением смогла бы поставить ваших врагов на колени перед вами. Но что самое главное, никто не станет ожидать такого от нее, от человека. – Он шагнул на подиум и посмотрел вниз за отца, все еще сидящего на троне.

Ник знал, что Фейт отвергнет такую участь и скорее предпочтет умереть, чем вот так служить королю, вторгаясь в тайные мысли людей – даже незнакомцев. Но рассчитывал на ее отчаянное желание спасти другие жизни.

– Ты действительно мудр, сын мой, – заметил король, и было видно, что он размышляет.

– А мне, например, очень нравится ее дух. – Голос Таурии эхом разнесся по комнате. Она приложила платок к ране на шее, которая уже затягивалась.

Ник поднял бровь, сдерживая кривую усмешку.

– Что? Не часто встретишь девушку с таким огнем в душе. – В ее глазах плясали озорные огоньки.

Ему следовало бы заметить раньше, как Фейт и Таурия похожи своим волевым характером, но мир точно бы оказался в опасности, встреться они снова. Только не в качестве захватчицы и заложницы.

– Я должен об этом подумать. А что с двумя другими? – спросил король.

Ник снова повернулся к нему.

– Было бы недальновидно убивать их. Она не станет сотрудничать, если убить ее друзей. И невозможно силой заставить применять способности.

– Если отпустим предателей безнаказанными, то подвергнем риску королевство и выставим себя слабыми.

– Я верю, что акта измены не было, Ваше Величество. Наблюдая за Фейт, я следил и за ее друзьями в поисках возможной информации, и не заметил ничего подозрительного.

Небольшая ложь, но если Марлоу или Джейкон умрут здесь – Боги, она ведь обрушит на них силы преисподней. И хотя он лично не заглядывал Марлоу в голову, но знал, что капитан солгал, желая заполучить Фейт.

Ник решил, что найдет способ отстранить капитана. И не только с должности начальника стражи.

– Ты утверждаешь, что капитан Варис солгал. Какие у него на это причины?

– Ходят слухи о сомнительной деятельности в городах людей. Возможно, он затаил на кого-то обиду, а девушка просто стала залогом.

Король хмыкнул и поднялся.

– Я подумаю над твоим предложением об этой Фейт. Присудить высокое положение при дворе преступнице – человеку… Такого прежде не было.

Нику оставалось лишь молиться Духам, чтобы отец решил, что ее польза перевесит наглость. Потому что в противном случае… Он не мог даже думать об этом.

Глава 50

Фейт сидела, вжавшись в холодную, неровную стену своей камеры, земля была влажной. Она бы почувствовала кусачий холод камня, если бы вообще была способна что-либо чувствовать в своем оцепенении. У нее забрали оружие и даже плащ, а затем приковали цепями к задней стене камеры, будто боялись, что любой, кто подойдет слишком близко к железным прутьям, может попасть под влияние ее разума, если у нее будет свобода передвижения.

Эта мысль слегка ее развеселила. Как мог могущественный народ фейри бояться ее… Она даже не знала, сможет ли повторить это – захватить контроль над разумом, как в случае с Варисом. От отчаяния она действовала инстинктивно и не помнила, как это произошло.

Острое железо впилось в запястья, которые