не застал…

– Не на фабрике, а в подвале, – сухо сказал Август Янович.

– Дался вам этот подвал, – с досадой сказал инспектор. – Что у вас за интерес в этом подвале? Золото вы там закопали?

– Золото у меня в другом месте, – сказал Август Янович. – Дети – вот наше золото. Я интересуюсь: не было ли там ещё детей?

– Насчёт детей я вам скажу… – начал было инспектор.

Холодный душ из пульверизатора заставил инспектора умолкнуть. Обычно Август Янович всем давал договорить до конца. Но сейчас он понял окончательно, что из инспектора больше ничего не выжмешь: просто жать, видно, было нечего. А за дверью ждали другие клиенты.

Уже расплатившись, инспектор вдруг сообщил:

– А вообще-то, там был ещё один паренёк. Брат этого Куликова.

– Каждый человек имеет право иметь своего брата, – пробормотал Август Янович, уже настраиваясь на допрос следующего клиента.

– Только он ему не брат, – сказал инспектор. – Брата я тоже знаю: он всё время у пожарной части околачивается. До свиданья, Август Янович.

– Стоп! – сказал парикмахер. – А этот брат-небрат, как он выглядел?

– Обыкновенно. Он мальчишка как мальчишка.

– Ох уж эти мне мальчишки, – сказал Август Янович. – Все они на первый взгляд выглядят обыкновенно. Сегодня мальчишка – завтра бриться придёт. Следующий!

Информация инспектора, добытая ценой таких усилий, оказалась важнейшей из всех, полученных ранее. Джинсовый костюм, «видение» Ефросиньи Дмитриевны, кеды, деньги, внесённые на счёт спортлагеря – детского! – это всё были весьма симпатичные, но косвенные улики. Теперь появился живой персонаж: «небрат», которого почему-то выдавали за брата; теперь уже стало совершенно ясно, что Алексей Палыч и Борис Куликов кого-то скрывают. Предварительное следствие можно было считать законченным. Но до конца смены времени оставалось ещё порядочно. Август Янович, верный своему методу, допросил ещё несколько клиентов, ничего нового не узнал и решил уже на этом закончить. Но в конце смены за стеклянной дверью появилась стройная фигура начальника спортивного лагеря.

Начальник лагеря был человеком ещё молодым и вполне современным. Он не испытывал какого-то особого почтения к Августу Яновичу. Ему было всё равно, сорок лет работал парикмахер в Кулёминске или сорок дней, лишь бы брил хорошо. Поэтому допрос по системе, разработанной Августом Яновичем, сразу же пошёл как-то не так.

– Тяжёлая у вас служба, – сочувственно заметил Август Янович, намыливая клиента. – Тяжёлая и неблагодарная.

Замечание это обычно било без промаха: почти каждый клиент считал, что служба его тяжелей, чем у других, и что его мало ценят. Но на этот раз получилась осечка.

– Почему тяжёлая? Вполне нормальная служба.

– Но… – сказал Август Янович. – Работа с детьми…

– Мне нравится работать с детьми.

Клиент замолчал. Молчал и парикмахер, собираясь с мыслями. Система не сработала, а другой системы Август Янович не знал. Он привык, что клиенты быстро настраиваются на волну задушевного разговора. Сидящий в кресле и закутанный в простыню клиент обычно чувствует некоторую беспомощность, им легко управлять.

Этот клиент был из строптивых.

– Не беспокоит? – спросил Август Янович, пытаясь связать разорванную нить разговора.

– Нет.

Разговора не получалось. Но разговор был нужен. Этот клиент просто обязан был что-то знать.

– Много у вас народу этим летом? – спросил Август Янович.

– Сто тридцать семь человек.

– Жуть подумать! – вздохнул Август Янович. – Накормить такую ораву – тихий ужас.

– Для этого есть специальные люди, – пожал плечами клиент.

– Не дёргайтесь, будьте любезны, – строго сказал Август Янович. – У меня в руках бритва, а не нож из вашей столовой.

– Но вы всё время со мной разговариваете. Не разговаривайте, и я буду молчать.

Август Янович понял, что если он сейчас прекратит разговор, то начинать снова будет ещё труднее.

– Можете не обращать на меня внимания, – сказал он. – Я привык разговаривать за работой. Между прочим, это не сделает вашу причёску хуже. Попробуйте простоять у кресла молча весь день. Я стригу не овец и брею не баранов. Это всё, между прочим, люди. Между прочим, в древние времена парикмахеры были одни из самых уважаемых людей. Волосы, между прочим, растут не только у пастухов, но и у королей. Будем считать, что вы король.

– Я-то как раз скорее пастух, – улыбнулся начальник лагеря.

Улыбка клиента слегка ободрила Августа Яновича.

– Да, – сказал он, – у вас большое стадо. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Работа у вас сложная, как…

– Как у любого другого.

– Нет, извините, не как у любого, – возразил Август Янович, увидевший вдруг, что над пропастью замаячил узенький шаткий мостик, ведущий к Алексею Палычу. – Если уж говорить про любого, то будем говорить про любого учителя. Современные учителя – это каторжники. Их приговорили всю жизнь делать добро. А что они получают взамен от учеников? Извините меня – грубость и глупые прозвища.

– Чепуха, – равнодушно заметил клиент.

– То есть как чепуха?! – возмутился Август Янович, не привыкший к таким оценкам своих выступлений перед клиентами.

– Так, чепуха. Хороший учитель не только что-то даёт ученикам, но и получает от них.

– Интересно, что же можно получить от них в наше время? – спросил Август Янович.

– Молодость, – кратко ответил клиент.

– Это в каком же смысле?

– Они всё время растут. Меняются. Заставляют думать.

– Молодость… Я знаю людей, которые по двадцать лет работают в школе. За это время никто их них не помолодел. Это, извините, заметно не только по волосу. – Глядя на клиента в зеркало, Август Янович грозно шевельнул усами, что того совершенно не смутило.

– Может быть, мы займёмся делом? – спросил клиент.

Как и все старые люди, Август Янович был обидчив. Кроме того, он привык, что с ним разговаривали всегда уважительно. От него, не от кого другого, зависела красота человеческая – внешняя, самая заметная красота. Поэтому отметим, что мужество в разговоре с непочтительным клиентом пришлось проявить немалое. Впрочем, Августу Яновичу было с кого брать пример: тени великих комиссаров полиции и частных сыщиков затаились в углах парикмахерской.

Август Янович вздохнул и продолжил:

– Хотя бывают прекрасные учителя. Например, Мухин Алексей Палыч.

Клиент промолчал.

– Вот человек, достойный памятника.

– Он ещё не умер, – сказал клиент.

– Значит, вы знаете этого прекрасного человека?

– Знаю.

– Головой ручаюсь – вы у него учились.

– Учился.

– Скажу больше: вы у него учились, но с ним теперь не встречаетесь.

– Встречаюсь.

– Скажу больше: встретились вы с ним совершенно случайно.

– Послушайте, что вам нужно? – неожиданно спросил клиент.

– Мне? – Август Янович слегка оторопел. – Мне абсолютно ничего не нужно. Просто интересно, где в наше время может встретиться бывший ученик со своим бывшим учителем?

– Допустим, у меня