И он серьезно обдумывает свою мысль.

Я знакомлюсь с потенциальными сценаристами, которые приходят ко мне один за другим, выслушиваю их мнения, узнаю об их жизни, о том, над чем они работали и где учились.

– Я была в «Холдене», там мне очень понравилось, хотя в какой-то момент меня заставили слушать лекцию человека, который объяснял, как надо готовить. Забавно, но именно этому я и не научилась. По крайней мере, так говорит мой парень.

Это опять она, девушка с выбритыми висками и пирсингом в носу. Ее зовут Иления.

– Как ту, из «Джига Робота», которой присудили премию «Давид работы Донателло».

Такое ощущение, что это кино сделало ее имя нарицательным.

– Твое имя было красивым и до фильма.

Она смеется.

– И все-таки я считаю, что в сериале должен быть какой-нибудь хулиганский персонаж, например, девушка, которая приходит на радио и рубит правду-матку! Вы сделали всех героев слишком правильными. Это нереально, то есть несправедливо. Я так думаю…

– Ты права.

Она смотрит на меня слегка удивленно, и потому я пытаюсь ее убедить.

– Нет-нет, я и в самом деле так думаю. Это хороший совет.

– А, ну тогда ладно, спасибо.

– Спасибо тебе, Иления, – как та, из «Джига Робота».

Она смеется.

– Но я другая. – Я смотрю на нее с любопытством. – Моя Иления начинается на «Е»: Еления.

И она с лукавым видом выходит из кабинета.

Чуть позже приходит Джорджо.

– Ну вот, теперь ты познакомился со всеми. Ну и как тебе?

– Думаю, будет трудно сделать выбор. Я, разумеется, взял бы того сорокалетнего, взрослую женщину, того молодого парня, которому двадцать один год, немного самонадеянного – Филиппо… как его там…

– Верона.

– Да, вот именно, его. Потом там был еще один, очень старательный.

– Дарио Бьянки.

Я смотрю на имя, которое я для себя пометил.

– Да, это он. Еще бы я взял двух девушек. Они отлично подходят. Одна – буржуазная, другая – анархистка и бунтарка. Если они друг друга не убьют, то сделают отличную работу.

– Да, и двое более опытных подумают, как сделать так, чтобы в команде было комфортно.

– Разумно, мне кажется.

– Ну а теперь, если ты не против, я бы отвез тебя в одно место. Это наш первый крупный контракт, и я хочу устроить для тебя день спокойствия. Я позволил себе сообщить об этом и надеюсь, что ты не против. Но если ты предпочтешь, чтобы мы ее с собой не брали, то у меня уже наготове отговорка: я ей позвоню и скажу, что забыл, что у нас встреча.

– Может, она тебе и не поверит? Ты такой пунктуальный, что это не в твоем стиле: сначала ты ее приглашаешь, а потом передумываешь…

– Я велел Аличе позвонить ей: мол, этот сюрприз приготовила тебе студия. Аличе могла ошибиться, она не знала о другой встрече. Повторяю: если хочешь, я перед ней извинюсь и скажу, что для нее все отменяется.

Но я раздумываю недолго.

– Нет, мне очень приятно.

Выходя из офиса, мы видим поджидающий нас черный «мерседес» с шофером.

– А ты, однако, действуешь с размахом.

– Нет, это всего лишь сто двадцать евро за весь день, но благодаря машине и шоферу ты будешь казаться еще значительнее, чем ты есть на самом деле.

Когда мы подходим к машине, дверца открывается, и появляется Джин.

– Любимый, как это мило! Как хорошо, что ты взял и меня! – Она меня крепко обнимает, и мы целуемся. Она смотрит на меня с восторгом. – Ну как? Что мы отмечаем?

– Как, а разве ты ничего не знаешь?

Я смотрю на Джорджо. Он пожимает плечами.

– Конечно, нет. Что я мог сказать? Я бы испортил сюрприз!

– Короче, не валяйте дурака. Мне кто-нибудь что-нибудь скажет?

Я ей улыбаюсь.

– Мы отмечаем нашу первую продюсерскую работу. Мы делаем сериал. Ты помнишь про «Радиолав» – тот проект, о котором я тебе говорил?

– Разумеется, как не помнить! Ты даже дал мне его прочитать, и я тебе сказала, что он мне очень понравился.

– Ну вот, его взяла «Рэтэ»; мы делаем двадцать четыре серии для следующего года!

– Да ты что! Как же я рада! – И она меня снова обнимает. – Ты у меня умница, любимый!

Джорджо нам улыбается.

– Так было правильно это отметить или нет?

– Правильнее некуда!

– Давайте, садимся в машину.

Джорджо садится впереди, а мы с Джин устраиваемся сзади. Мы закрываем дверцы, шофер включает двигатель, и машина трогается. Джорджо оборачивается к Джин.

– Ты взяла то, что тебе велела Аличе?

– Конечно, все здесь.

И она показывает небольшую черную спортивную сумку.

Я смотрю на них.

– Эй, да вы мне чего-то не договариваете, слишком много у вас секретов.

Джин кладет мне руку на колено.

– Скоро узнаешь.

В тот самый момент, когда мы поворачиваем на улицу Саботино, я вижу Симоне, входящего в бар Антонини. Продолжая следить за ним взглядом, я замечаю, как навстречу ему идет высокая, белокурая, броско одетая девушка. Они здороваются и целуют друг друга в щеку. Это Паола Бельфьоре.

Джорджо тоже ее увидел.

– Да я и не сомневался. Этот парень упрямый. Придется мне с ним по-настоящему поссориться. Мои слова он пропустил мимо ушей.

Я пытаюсь его успокоить.

– У него это пройдет.

– Она превратит его мозг в кашу. Мы выбросили наши деньги в помойку.

– Там будет видно, пока еще рано говорить. Мне придется над этим поработать.

– Хорошо.

Джин смотрит на нас изумленно.

– Эй, а можно узнать, о чем вы говорите? «Превратит его мозг в кашу», «мы выбросили наши деньги в помойку», «он пропустил слова мимо ушей»! Похоже на язык шайки наркоторговцев. Но ведь речь не о том, правда?

– Нет-нет…

Мы смеемся.

Джорджо весело на нее смотрит.

– Если бы мы были одни, то я бы сказал, о какой шайке речь. Но не будем портить праздник, ладно? Будем думать о другом, раз уж мы уже почти приехали.

«Мерседес» прибавляет скорость, доезжает до вершины холма, с которого открывается панорамный вид, мы выезжаем на улицу Альберто Кадлоло, и передо мной, наконец, появляется гостиница «Хилтон». Машина описывает дугу и останавливается перед входом.