Внезапно далекие ворота начали быстро раздвигаться. По тусторону стояли два огромных длинных автомобиля, черных, с непроницаемымистеклами. Я еще смотрел, раскрыв рот, как десантник вжался в сидение, согнулся,как кенгуренок в утробе, и я, опомнившись, тоже вжался как можно ниже.

Автомобили на хорошей скорости подъехали к парадному входу.Все восемь дверей двух подъехавших машин открылись быстро и одновременно.Выскочили четверо, зорко и настороженно огляделись. Я чувствовал, как их пронизывающиевзоры пробежали по мне, щекоча кожу как ядовитыми жвалами сколопендр.

Из машины довольно быстро вылезли еще трое, немолодые,грузные, уверенные в себе мужчины. Такими я раньше представлял министров.Перекинулись парой слов, быстро направились к дому. Телохранители двигались,умело прикрывая со всех сторон, хотя кто бросится с ножом? А от пули снайперане спасет целая армия телохранителей.

– Очки надо носить, парни, – пробормотал я, видя,что добычу просмотрели. – А если стесняетесь, то линзы...

Один из телохранителей, то ли слишком подозрительный, то липолучив такой наказ, вдруг направился к нашему автомобилю. Я наблюдал за нимкраем глаза:

– Черт, только его тут недоставало...

– Уезжаем? – прошептал десантник. Он согнулся так,что зубами мог нажимать педали.

– Давай, – сказал я. – Жми.

– Ворота закрыты, – предупредил он. – А их невышибешь, там прутья толщиной в руку...

– Что-нибудь придумаем.

Мотор не взревел, но зашелестел достаточно слышно.Телохранитель дернулся, ускорил шаг, его рука метнулась к кобуре под мышкой. Яглазом не успел моргнуть, как мой десантник выстрелил левой, правой уже крутилруль, ноги топтались по педалям.

Машина сдвинулась с места, телохранитель отшатнулся, в рукепоявился короткий автомат, но на груди возникло красное пятно. Водительвыстрелил еще раз, начал поворачивать машину.

С крыльца немедленно открыли стрельбу. Трое генералов, так яих называл для себя, распахнули дверь и стремглав бросились вовнутрь.Телохранители, прикрывая их собой, открыли бешеную стрельбу, но даже я знал,что пистолеты и такие автоматы годны для прицельной стрельбы только в теснойкомнате, на два десятка шагов уже не попасть, а тут сотня...

Пули загрохотали по крыше. Я инстинктивно прикрыл рукамиукраденный ноут-бук. Мой десантник выругался и, разворачивая машину к воротам,быстро выпустил всю обойму в сторону дома.

Мы неслись к воротам, когда сзади нас догнала волнаослепляющего света, оранжевого, багрового, потом мощный кулак сжатого воздухаударил с такой мощью, что десантник с воплем отчаяния завертел руль, пытаясьудержать машину на дорожке.

Сзади на месте роскошного особняка поднимался, медленно истрашно разрастаясь, огромный багровый гриб, очень похожий на ядерный. Извыбитых окон вылетали длинные струи огня и дыма, горящие куски не то мебели, нето человеческих тел. Крыши не было, только странно багровые, словно раскаленноежелезо, стены, даже земля вокруг горела и дымилась.

Сквозь стекло будки было видно, как охранник метнулся ктелефону. Десантник высунул через боковое окно автомобиля руку с автоматом:

– Эй, парень!..

Тот обреченно опустил трубку. Лицо было белее мела. Якрикнул:

– Отвори ворота. И до приезда людей из охраныпрезидента никому не отворяй.

Он судорожно закивал, еще не веря, что остался жив, адесантник погрозил ему пистолетом, явно стараясь услужить:

– И чтоб никаких шуточек! Ты меня знаешь.

Ворота открылись с такой скоростью, словно их отстрелили,как крышки над стратегическими ракетами в шахтах. Десантник уверенно гналмашину, молчал, лишь когда впереди показалась широкая автострада, вдруг сказал:

– Это я виноват.

– Что?

– Не надо было, говорю, отстреливаться. Вы ж не хотели,чтобы и этих всех... И так всю нашу команду положили. Я ж вижу по вам, чтоврукопашную! Да и стрельбы не слышал.

– Гм, – сказал я.

– Хотя не понимаю, – продолжал он с озадаченностьюпрофессионала, – как вы атомную затащили!.. Вас же привезли связанным, ана объекте взрывчатки не было...

Я буркнул угрюмо:

– Забудь. Они знали, на что шли.

Он кивнул, соглашаясь. Я внимательно осматривал панель, снялодну штуку, надеясь, что это вычурный телефон, кнопки подходят, только ихпобольше. Потыкал пальцем, из мембраны донеслось хрипловатое:

– Алло?

– Это Никольский, – сказал я торопливо. –Срочно Чеканова!

Через несколько долгих мгновений послышался торопливыйголос:

– Чеканов у телефона. Где вы, Виктор Александрович?

Я покосился на десантника, и вместо того, чтобы заорать вистерике, сказал как можно хладнокровнее:

– Пошлите людей на объект... на дачу генералаПокальчука.

По звукам из мембраны слышал, что несколько человек ужесорвалось с места, а какие-то машины, что в нашем районе, сейчас круторазворачиваются и с воем мигалок несутся в нашу сторону.

– Сделано, – сообщил он торопливо. – Где вы?

– Сейчас буду, – буркнул я.

– Что с вами? – крикнул он чуть тише. – А, выне можете говорить?

– Приготовьте два кофе из запасов президента, –сказал я. У моего десантника ухо вытянулось в мою сторону на полметра, и ядобавил. – И пару больших бутербродов... Нет, лучше дюжину.

– Сделаем! Что-то еще?..

– Да. И две ложки сахара.

– Две... ложки?

– Ложечки, – поправил я. – Чайные! Ладно,размешаю сам.

Голос в трубке был торопливый, услужливый. То ли Чекановдумал, что я помешался, то ли был уверен, что я несу какую-то чушь под дуломпистолета.

– Все сделаем.

– Я сейчас прибуду, – добавил я. – Если нужныподробности, то пусть Марина кофейник не выключает.

Десантник покосился на коробочку сотового телефона, янебрежно сунул ее в бардачок, спросил уважительно:

– Канцелярия самого президента?

– Она самая.

– Ого... А вы в самом деле начальник охраны?

– Бери выше, – сказал я с неудовольствием. –Я футуролог.

– Футуролог? – переспросил он. – А это нижечерного пояса или... как?

Я посмотрел на него с отвращением:

– Конечно, «или как». Ты, сынок, весь ниже пояса. Япрофессор!

– А-а-а-а, – сказал тот с превеликим уважением.Машина неслась как стрела, я не сразу вспомнил, что все мастера рукопашногобоя, перешедшие на преподавание, именуют себя профессорами, но поправлять ужене стал, надо было следить за дорогой. Судя по уважительным взглядам, чтобросал на меня этот айкидошник или кунфуист, непонятная степень ставила менявыше любого черного пояса или супермастера по ай-мать ее-до. – Тогда да,конечно... Что прикажете делать, сэнсэй?