не понимал. Работал как проклятый. Но все равно мы общались много лет. Конечно, такой легкости между нами уже не было, но я к нему хорошо относился. Помню, когда у него родилась дочь, мы пустили конверт по отделам, чтобы набрать ему на коляску и кроватку. Каждый хоть по рублю, но положил.

– Вы были знакомы с его женой?

– Видел ее на каком-то концерте. У нас большой актовый зал, до сих пор на праздники артистов приглашаем. Вот и тогда приезжали. Многие пришли на концерт с родственниками по пригласительным билетам. Ваня как раз пришел с женой. Познакомил нас, перебросились парой слов. Очень красивая женщина. И дочь, наверное, в маму.

– Игорь Валентинович, а Трифонов когда-нибудь выезжал за рубеж?

Соболев отрицательно покачал головой:

– Ему было нельзя. Второй уровень допуска к секретным материалам. Делегации из социалистических стран приезжали, это да. Мы им экскурсии проводили. Могли они и к Ване заглянуть, но только не на производство. Ваня всегда просил меня: «Не тащи ты их ко мне! О чем нам говорить?» Стеснялся, злился. Но я все равно таскал, потому что нам сверху приказывали непременно выгуливать иностранцев по главному корпусу.

Ваня вообще был человеком непубличным. Однажды приказали ему присутствовать на каком-то съезде в Колонном зале Дома союзов. Он очень не хотел туда идти. Но пришлось. В итоге опозорился. Выпил на банкете, стал падать, да еще у всех на глазах. Нашелся кто-то, отвез его домой на такси. Историю можно было бы замять, но вместе с Ваней от нашего предприятия на съезд послали одного неприятного типа. Вроде бы передовик производства, а стучал на всех, как по расписанию. Вот он-то и шепнул кому-то. Ваню тут же на ковер. Никогда не забуду, как жалко он выглядел. Я был на его стороне, просил за него, ручался. В общем, выиграли мы. Лишили Ваню квартальной премии и влепили строгий выговор. Плохо, конечно, что деньгами наказали, ведь Ваня и без этого получал не так много. Это еще обошлось, а то могли бы и из партии исключить.

– Это было до того, как Трифонов женился?

– Кажется, сразу после свадьбы. А какое это имеет значение?

«Огромное, – мысленно ответил ему Гуров. – Величайшее даже».

– Так мы и работали, – продолжал Соболев. – Встречались, здоровались. Постоянно пересекались. Он для меня так и остался хорошим товарищем. Это сейчас слово «товарищ» стало ругательным, а раньше мы гордились, если нас так называли. Это было как звание. То-ва-рищ. Вслушайтесь. Сильное слово, твердое. Все будет, все получится! – Он помолчал и вздохнул. – М-да.

Гуров был с ним согласен. Соболев был харизматичным, в нем чувствовались основательность, надежность. К тому же он легко делился своими воспоминаниями, не пинал нынешние реалии, не ругал свою страну, и, главное, его не уносило в политику. Все вместе создавало приятное впечатление о Соболеве как о человеке и, конечно, как о товарище.

– Ну а потом развалилась наша страна на части, завод быстро переименовали в «Фотон-М», и я занимаю тут свой пост уже долгие годы. Пришли новые технологии, новые методы управления. Выдерживал не каждый. Ваня пришел с заявлением об увольнении по собственному желанию ко мне лично. Я уговаривал его остаться, но он сказал: «Игорь, я больше не могу. Набегался. Да и не нужен я здесь». А знаете? – повернулся Соболев к Гурову. – Он ведь мог заболеть из-за своей невостребованности. Коридоры наводнили молодые специалисты, а за стенами уже шла другая, непривычная жизнь. Вот Ваня и сломался. Ушел. А ведь ему и шестидесяти не было. Ох, жаль, дружище, что тебя больше нет. Ох, как жаль… Да уж, расстроили вы меня…

Он на мгновение прикрыл глаза рукой, громко шмыгнул носом и отвернулся, неудобно вывернув шею. За стенкой хлопнула дверь, раздался голос секретарши. Жизнь шла своим чередом.

Игорь Валентинович провел рукой по волосам, снова вздохнул и внимательно посмотрел на Гурова.

– Могу ли я знать причину вашего визита? – строго спросил он. – Как Ваня мог быть связан с преступлением, которое вы расследуете?

Гуров был готов к такому вопросу.

– Несколько дней назад в одной из московских квартир был обнаружен труп Виктора Громова, бывшего сотрудника известной московской газеты. Нам стало известно, что Громов работал на КГБ. Есть все основания полагать, что он был связан с вашим другом. Мне нужно установить эту связь и найти убийцу Громова.

– Постойте, постойте, – непонимающе затряс головой Соболев. – Вы полагаете, что Ваня Трифонов мог кого-то убить?

– Мы разбираемся, – мягко произнес Лев Иванович. – Прямых доказательств у нас нет.

– Ответьте прямо: да или нет?

Соболев с вызовом посмотрел на Гурова, но Лев Иванович ответил ему спокойным и уверенным взглядом:

– Я не могу сказать наверняка, Игорь Валентинович, потому что прямых доказательств нет. Мы отрабатываем каждую версию.

– Вы сказали: «КГБ». Этой организации давным-давно не существует. Это же оговорка? Или вы ошиблись? – спросил Соболев.

– Нет, не оговорка. Громов был убит несколько десятков лет назад. В то время Комитет государственной безопасности вел особенно активный образ жизни.

Соболев все еще не понимал.

– И все эти годы тело находилось в квартире? Как это возможно?

– Возможно, если его хорошо спрятать.

– Эта квартира все это время пустовала? Никак не пойму.

– В том-то все и дело. Там жили люди, ни о чем не подозревая.

В дверь постучали. На пороге появилась секретарша.

– Игорь Валентинович, к вам Сазонова.

– Скажи, я сам к ней зайду, – нетерпеливо произнес Соболев. – И, Тань, я пока что занят, ладно?

– Хорошо.

Дверь закрылась. Соболев в ожидании смотрел на Гурова.

– Игорь Валентинович, в каком году произошел инцидент в Колонном зале Дома союзов?

– Ну, я так и не вспомню, – растерялся Игорь Валентинович. – Но можно попытаться. Надо же, только что сказал, что на память не жалуюсь, а сам…

Он вышел из-за стола, подошел к полке с книгами, которую Гуров сначала даже не заметил. Соболев достал большую книгу в яркой глянцевой обложке.

– Три года назад мы отмечали юбилей. Предприятию стукнуло восемьдесят лет. Каждый сотрудник получил на память экземпляр такой книги. В ней отражена вся история организации: с момента основания до наших дней. Посмотрим.

Он вернулся за стол, положил книгу перед собой и принялся листать. Гуров ждал, пока Соболев внимательно всматривался в фотографии, их в издании было очень много.

– Вот. Нашел.

Гуров подошел к столу, склонился над книгой. На странице он увидел фотографию со следами ретуши, которая, впрочем, сделала фото еще четче. На нем была изображена группа мужчин, за их спинами – собор Василия Блаженного. Мужчины были все, как один, серьезные