— Кому нужны ваши танцы! — бросила на ходу она, оставив озадаченную Элизабет в одиночестве. Впрочем, ненадолго: едва она успела натянуть длинные белые перчатки, как за дверями раздалось короткое ржание, и это стало сигналом для начала праздника.

Покинувший кабинет Томас Уивер легко, как мальчишка, взбежал по парадной лестнице на второй этаж, чтобы предложить руку вновь посвежевшей жене. Следом за ними, с явно натянутой улыбкой, спустилась и Эмили: даже из-за своей обиды подводить отца она не хотела. Элизабет постаралась поддержать ее ободрительным взглядом, потом отошла к Энтони. Они обменялись быстрым рукопожатием, прежде чем двери открылись и на пороге появилась чета Харви.

Пожалуй, это можно было считать добрым предзнаменованием, потому как никого из гостей Уиверы не встречали бы с большей радостью, чем эту пару. После обоюдных приветствий в отсутствие других приглашенных завязалась самая теплая беседа, прерванная уже спустя лишь двадцать минут приездом графа Артмута и его жены.

Это были родители Джозефа и самые титулованные гости из всего списка приглашенных, и все внимание законно перешло к ним. Они первым делом поздравили Энтони и Элизабет со столь важным и приятным событием, как помолвка, не забыв пожелать своему спасителю заслуженного счастья, после чего в их сопровождении направились в бальный зал. Элизабет предоставила жениху право развлекать высоких гостей разговорами, понимая, что у них есть темы для разговора, и предпочитая являть собой миру самую что ни на есть скромницу, подающую голос лишь тогда, когда к ней обращались.

Однако вскорости леди Артмут наскучили мужские разговоры, и она увлекла Элизабет в сторону, распытывая ее об особенностях жизни в Сомерсете и сетуя, что муж предпочитает дождливый Лондон прелести Южной Англии. Элизабет не могла с ней не согласиться, расхваливая свои края от всей души и приглашая от имени отца их с семьей убедиться в ее искренности по весне, когда весь Сомерсет благоухает от цветущих яблонь и выдерживая сравнение с райским садом.

Между тем гостиная потихоньку наполнялась людьми. Элизабет отметила приход миссис Бенсон, без которой Томас Уивер не представлял ни одно торжество, и Ребекки, которая, несмотря на сомнения, все же сочла необходимым присутствовать на празднике деверя и подруги. Дождавшись, когда чета Артмутов снова воссоединится, Элизабет поспешила к явно чувствующей себя неуютно мисс Флетчер. Эмили по мере сил развлекала старшую подругу, однако, судя по беспокойному взгляду последней, Ребекка предпочла бы остаться в Кловерхилле под защитой своего Ники.

О том, чтобы пригласить на бал фермера, не было и речи. Пожалуй, более милосердным казался отказ в подобной чести и Ребекке, позволивший избавить ее от метаний и необходимости объясняться с любимым, но, покуда она считалась миссис Рид, обойти ее приглашением выглядело бы крайне вызывающим. И Элизабет надеялась только, что Ребекка не слишком пострадала из-за своей отзывчивости.

— Я совсем ненадолго, — между тем вздохнула она. — Ники… Мистер Хантер будет ждать меня сразу после ужина.

— Уж не поссорились ли вы? — без обиняков поинтересовалась Эмили, не хуже сестры понимавшая всю сложность положения подруги. Однако Ребекка замотала головой.

— Нет, но… Мне показалось… — она вздохнула. — Он, конечно, понимает, почему все так получилось. Нет-нет, не думайте, он слова мне против не сказал, наоборот, уговаривал поехать, напоминал, что я не имею право отказывать таким удивительным людям, как мистер Рид и ваша семья. И он прав, и я меньше всего на свете хотела бы обидеть вас…

— Тогда что не так? — снова напрямик спросила Эмили. — В обиду мы тебя здесь не дадим. Развлечешься немного — после такого кошмарного года — и вернешься к своему Ники. Он еще и рад будет такой повеселевшей возлюбленной.

Ребекка снова вздохнула — на этот раз еще горче. Элизабет уже подумывала, не подняться ли с ней наверх, чтобы позволить там выговориться, однако Ребекка лишь еще понизила голос и опустила голову.

— Он словно бы не мой больше, — пробормотала она. — To есть… Он относится ко мне все с той же заботой и внимательностью, как раньше, но… Как будто держит дистанцию. Как будто он для меня больше не хорош. Или я для него… не хороша…

— Ясно! — отрезала Эмили, по-прежнему не давая старшей сестре вставить ни слова. — А поговорить ты с ним не пробовала? Может, он тебе все и объяснит?

Ребекка вздохнула в третий раз — да так, что ответа не понадобилось. И Элизабет слишком хорошо ее понимала: порой задать прямой вопрос куда как страшнее, чем мучиться неизвестностью.

— Эмми, будь добра, передай папе, что лорд Артмут хотел с ним перемолвиться парой слов до начала танцев, — уцепившись за первый попавшийся предлог освободиться от сестры, попросила она. Ей необходимо было кое-что объяснить Ребекке. Но сделать это при Эмили она не могла.

Кажется, сестра, несмотря на юный возраст, оказалась вполне сообразительна, чтобы разгадать хитрость Элизабет. Она сверкнула глазами, обещая неминуемую расправу, однако возражать не стала, оставив сестру с подругой наедине. Элизабет подцепила руку Ребекки, чтобы увлечь подальше от других людей.

— Мисс Флетчер, позвольте мне дать вам совет, — мягко, но очень настойчиво произнесла она. — Даже не так: позвольте мне убедить вас последовать совету Эмили и поговорить с мистером Хантером до того, как вы оба созреете до ссоры. Видите ли, вероятно, сейчас правда кажется вам настолько ужасной, что вы боитесь даже думать о ее возможности. Скорее всего, вы уже сочинили массу объяснений подобного поведения мистера Пантера помимо тех двух, что озвучили нам, и изводитесь ими, не зная, какое принять за истинное, чтобы не потерять надежду на счастье. Предполагаю также, что вы в каждом слове мистера Хактера ищете ответ на свой вопрос, страдая от тех, что подтверждают ваши подозрения, и не находя обратных. Быть может, даже… — тут она остановилась, заметив ошеломленный взгляд Ребекки и поняв, что угадала ее терзания. Чуть пожала ее руку, успокаивая. — Я не так давно была на вашем месте, мисс Флетчер, чтобы забыть полученный урок, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, пояснила Элизабет. — И по этой причине искренне советую вам выяснить все у мистера Пантера, прежде чем принимать опрометчивые решения. Мне, как и вам, кажется, что он, к сожалению, считает себя настолько ниже вас, что не осмеливается предложить прежнюю близость. Он не знатен, у него не получилось разбогатеть, чтобы стать достойным вас, и его это, несомненно, удручает. Если я правильно его понимаю, если он действительно такой благородный человек, каким вы нам его описывали, то он, конечно, не может позволить вам превратиться из вдовы джентльмена в жену фермера, считая, что это испортит вам жизнь. Если вы думаете иначе, скажите ему об этом не откладывая. Поверьте, дальше будет только хуже.

— A если… Если… — не сразу выговорила Ребекка свой главный страх. — Если он разочарован моим замужеством и не желает брать в жены вдову?

Элизабет еще крепче сжала его пальцы.

— Тогда вам тем более стоит узнать об этом как можно скорее и не мучить себя напрасными надеждами, — твердо сказала она. — Вы многое пережили, Ребекка, и я уверена, что у Господа уготовано для вас заслуженное счастье. Но вы должны сделать шаг ему навстречу. Без этого ничего не получится.