Конечно, после таких сумасбродств его обращение к Томасу Уиверу с просьбой дать свое согласие на их с Элизабет брак можно было записать в первую строчку речей Энтони Рида и по страстности, и по убедительности.

Конечно, это самое согласие, раскрывшее за его спиной крылья, наделило Энтони абсолютной уверенностью в собственных силах и позволило не ошибиться ни в единой интонации при разговоре с кузеном Элизабет.

Тем более что Эшли в очередной раз сам дал повод провести с ним воспитательную беседу, взбрыкнув за ужином и демонстративно удалившись из-за стола, едва мистер Уивер объявил о помолвке своей дочери с Энтони Ридом. Если он рассчитывал, что семья очень расстроится по этому поводу, то глубоко заблуждался. Энтони не принимал это на свой счет, но после ухода господина Ходжа над столом словно бы исчез дамоклов меч, и поздравления им с Элизабет больше не казались натянутыми и неискренними, и разговор завязался легкий и оживленный, и улыбки стали появляться на губах присутствующих с завидной частотой. Энтони пообещал подготовить к свадьбе Кловерхилл так, что молодой жене не придется сожалеть о расставании с уютным Ноблхосом, и мистер Уивер одобрил это решение, пообещав всяческое содействие людьми или советами и немного эгоистично порадовавшись, что любимая дочь покинет родное гнездо не раньше, чем через полгода.

В общем, начавшийся переживаниями и вполне себе колкими опасениями о напрасных надеждах день к своему исходу сделал Энтони счастливейшим из смертных. Что, однако, не помешало ему в нужный час вспомнить о деле.

— Мистер Ходж! — Энтони пришлось довольно-таки долго прождать вблизи ворот Ноблхоса, чтобы перехватить соперника, умчавшегося верхом в неизвестность после обнародования его проигрыша. — Уделите мне пару минут? Есть одно дело, которое мне необходимо с вами обсудить.

Как и следовало ожидать, Ходж фыркнул, однако мимо не проехал, очевидно, почувствовав в голосе Энтони определенную угрозу.

— Надеюсь, не ваше счастливое будущее с мисс Уивер? — нахально спросил он. — Потому как я бы не советовал вам на него рассчитывать. Свадьба — дело далекое, и кто знает, что до нее может случиться. Вчера лошадка взбрыкнула, завтра, быть может, перекрытие в Кловерхилле обрушится и погребет под собой невезучего хозяина: тем более, что и слава у вашего поместья такова, что этому никто не удивится.

Энтони усмехнулся: Ходж просто сам шел в расставленную ловушку, не оставляя себе путей к отступлению.

— Собственно, об этих несчастных случаях я и хотел поговорить, — не спускаясь с коня, заметил он. — Видите ли, последнее происшествие с Везувием вынудило меня задуматься о страховании своей жизни, чтобы при плохом стечении обстоятельств мисс Уивер не слишком пострадала. Сегодня я проконсультировался по этому поводу с грамотным человеком и по его совету изложил некоторые свои соображения о причине произошедшей со мной неприятности в письменном виде. Я привел доказательства таких выводов, в том числе показания свидетелей, о существовании которых вы явно не догадывались. Эта чудная придумка с осколками сахара под седлом, право слово, привела меня в такой восторг, что я счел нужным оставить мое письмо у страховщиков, а также отправить копию в Грейс-Инн*** с пометкой вскрыть запечатанный конверт в случае моей преждевременной смерти или столь же нежелательной недееспособности. Так что советую вам хорошо подумать, прежде чем пытаться снова убрать меня со своего пути.

— Вы блефуете, Рид! — выплюнул Эшли. — Будь у вас доказательства, вы прямо сейчас пошли бы в полицейский участок, а не стали бы устраивать этот спектакль!

— Признаюсь, у меня было такое желание! — совершенно искренне отозвался Энтони. — Но вы мне теперь не чужой человек, и я очень не хочу расстраивать мисс Уивер и ее отца вашим низвержением. Они по совершенно непонятной мне причине любят вас и желают вам добра, и потому я вынужден сделать вид, что ничего не знаю о ваших попытках причинить им боль и отхватить Ноблхос до установленного Господом срока. Кстати, во втором моем письме для Грейс-инн расписаны все ваши неправомерные действия, направленные на получение выгоды в этом направлении. Поверьте, мне известен каждый ваш шаг, связанный с мошенничеством на скачках, в том числе, в Эйнтри, где вы настолько испугались быть пойманным за руку, что снялись с соревнований и ровно в одиннадцать двадцать пять до полудня в вагоне первого класса отправились в Торквей и там объявили о расторжении помолвки с мисс Диккенс, чтобы попытаться отхватить кусок дядиного состояния посредство женитьбы на мисс Уивер. Нужны ли вам еще какие-нибудь подробности, чтобы убедиться в моем серьезном отношения к этому делу, мистер Ходж, или достанет уже приведенных?

— Это не доказательства! — упрямо процедил Эшли, кажется, отчаянно ища возможность свернуть сопернику шею прямо здесь.

— Произошедшее с вашим дядей несчастье будет лучшем доказательством из всех возможных, — спокойно заверил его Энтони. — Так что, как будущие родственники, давайте договоримся с вами соблюдать нейтралитет и играть честно. Думаю, это будет взаимовыгодным сотрудничеством.

К чести Ходжа, он не стал обвинять соперника в шантаже и пользовании своим служебным положением, очевидно, понимая, что тем самым лишь усугубит и так шаткое свое положение. С минуту он молчал, потом издевательски поклонился и, пожелав Энтони всех благ, исчез в темноте.

Хотелось думать, что он принял правильное решение.

*Счастье мое (ит.)

**Маленький беспощадный искуситель (ит.)

***Грейс-инн — одно из четырех юридических заведений (судебных иннов) Лондона, представляющее собой традиционную форму организации адвокатского сообщества Англии и Уэльса, и объединяющее барристеров и судей. Чтобы получить право на адвокатскую деятельность в Англии и Уэльсе, юрист обязан принадлежать к одному из четырех иннов. (Википедия)

— Ты нервничаешь так, будто собираешься на свадьбу, а не на танцы! — насмешливо заметил Джозеф. — Да, понимаю, не самая удачная идея мистера Уивера устроить бал в честь вашей помолвки, но сделал на пенни — сделай и на фунт. Дальше-то только хуже будет.

— Спасибо, утешил, — усмехнулся Энтони, бросив последний взгляд в зеркало. — Чувствую себя лошадью перед продажей.

Явиться на подобное мероприятие в неподобающем виде значило не только ославить себя, но и оскорбить семью Уиверов, мнение о коих гости будут составлять и по выбранному Элизабет жениху, и Энтони уже отлично представлял себе эти оценивающие взгляды, перешептывания, написанное на лицах сомнение, а то и осуждение. Последней победой над Мортоном Энтони, конечно, восстановил репутацию добропорядочного англичанина, однако далеко не все другие добропорядочные англичане придерживались мнения мистера Уивера о правильности приговора: большинство, к сожалению, консервативно считало, что у рабочих не должно быть никаких прав и что их можно использовать вместо скота. Так что, избавившись от одной проблемы, Энтони немедля нажил себе другую и мог лишь надеяться, что приглашенные мистером Уивером знакомые хотя бы из уважения к нему не станут поднимать столь скользкий вопрос на торжественном вечере.