– Сияющая, – спросила одна из служанок, – Стражники ворот передали, что пришел какой-то торговец. Он утверждает, что ты заказывала ароматные масла.

– Пусть войдет. Я хочу, чтобы торговец сам показал мне товар, – приказала Меритре.

– Но, Сияющая, нельзя постороннему мужчине появляться на женской половине дворца.

– Хорошо. Проведите его в сад. Я сейчас выйду.

В саду Меритре увидела бородатого, пузатого торгаша с наглыми бегающими глазками, по виду – жителя приморья. На нем была засаленная ярко-желтая одежда, расшитой замысловатым орнаментом. Припудренный парик небрежно сидел на бритой голове. Дорогие, но старые сандалии еще чудом не развалились. Он принес плетеную корзину, которую наполняли небольшие керамические баночки, аккуратно уложенные в солому. Торговец грохнулся на землю и поцеловал кончики сандалий Меритре.

– Вставай, покажи, что ты там принес, – нетерпеливо приказала девушка.

Торговец тяжело поднялся и писклявым громким голосом с ужасным акцентом стал расхваливать свой товар. Меритре терпеливо выслушала повествования о волшебных бальзамах и чудесных исцелениях. Она чуть вздрогнула, услышав тихий голос Аменнефа:

– Будь осторожна. Ахмосе заказал одному лекарю сильное дурманящее зелье. Вот в этой бутылочке средство против ядов. Когда пойдешь на праздник, выпей его обязательно. – И торговец снова завизжал про божественные запахи, которые нигде невозможно больше сыскать, как только у него.

Меритре с видом знатока понюхала несколько предложенных баночек и гневно воскликнула:

– Что за дрянь! Ты что из ослиной мочи делаешь мази? Пошел прочь!

– Но, госпожа, вы не найдете ароматов тоньше и нежнее…

– Убирайся! Шарлатан! – топнула ногой Меритре, сама в это время спрятала в складках одежды маленькую глиняную баночку. – Стража!

Стражники пинками вытолкали мнимого торговца, еще вдогонку пару раз протянули по спине палкой. Меритре, гневно вздернув подбородок, прошествовала обратно к себе в комнату. Она заметила, как Нетшсук, внимательно наблюдал за всей этой сценой, прячась за колонной.

– Я почти всех торговцев из Приморья знаю, – задумчиво произнес он, обращаясь к брату Небнуфе, стоявшему рядом, – а этого не припомню. – Эй! – подозвал он одного из ассирийских стражников. – Проследи за этим грязным торгашом. Узнай: где он живет и чем торгует.

Меритре появилась в Южной Усадьбе, когда пир шел в полном разгаре. Ахмосе сопровождал ее носилки, в своей колеснице, весь раскрасневшийся от счастья и гордости. Никогда еще Меритре не выглядела такой красавицей. Даже Бокйот, слывшая при дворе первой красавицей, не могла сегодня соперничать с ней. Чего стоил один взгляд: гордый и надменный, в то же время нежный и внимательный. Движения уверенные, но плавные. Ни у кого не было таких округлых и, в то же время, сильных плеч, такой тонкой талии, стройных ног и красивой высокой груди.

А пир был в разгаре. Таких роскошных праздников, шумевших чуть ли не каждый день, двор давно не помнил. Эхнэйот жил скромно, не любил чрезмерное веселье. Шумным застольям предпочитал философские беседы или созерцание танцев, исполняемых жрицами. Зато его приемник умел веселиться. Слуги не успевали бегать за вином. Чуть покусанные, жаренные газельи ноги валялись в кувшинах для костей. Жаровни шипели и трещали. Пирожки, финики, фрукты целыми горками возвышались на столах. Гуляющие были пьяными и не утруждали сдерживать себя в приличии: мочились прямо под стеной дворца, тут же блевали. Меритре передернуло от всего этого омерзительного зрелища. Музыканты надрывались. Фальшивые нотки резали слух.

Семенхкере восседал на высоком троне. Лицо его раскраснелось и перекосилось от изрядного количества выпитого вина. Он кричал, брызгая слюной:

– Я – правитель! Истинный сын Йота. Где Хармхаб? Пусть спешит сюда! Я пойду войной на хеттов. Я покажу, как надо воевать. Весь мир будет у моих ног!

– Слава правителю! – пьяными голосами орали его приближенные. – Здоровья! Силы! Веди нас в бой!

Перед Ахмосе и Меритре, как из-под земли, выросли два брата-заговорщика: Нетшсук и Небнуфе. Они выглядели абсолютно трезвыми. Братья учтиво поклонились Меритре и пожелали ей вечной красоты и молодости. После к Меритре подходили другие вельможи и нараспев восхищались свежестью и красотой Дочери Солнца. Ахмосе предложил Меритре вина, разбавленного соком. Девушка с удовольствием пригубила сладкий напиток и тут же почувствовала чуть заметную горечь. Через некоторое время голова закружилась. Тело стало легким, словно соткано из воздуха. Казалось, что даже дуновение ветерка проходит сквозь плоть, как через тонкую ткань. Меритре закрыла глаза и покачнулась. Тут же ощутила, как ее поддержали сильные руки Ахмосе.

– Тебе не хорошо, мой цветок? – прошептал страстно он.

Меритре постаралась что-то ответить, но язык совсем не слушался.

– Ей плохо, – говорил кому-то Ахмосе, неся Меритре на руках к выходу. Она почувствовала, как ее кое-как усадили на мягкие подушки в носилки, даже не усадили – просто грубо швырнули.

– Готова! – удовлетворенно произнес Ахмосе.

– Уноси ее в свой дом, – прозвучал голос Нетшсук.

– Не опасно ли… вот так, сразу, – это говорил Ранофре. – Она все же – Дочь Солнца.

– Мы все свидетели, что Меритре добровольно изъявила желание войти в дом Ахмосе.

– Не трусь! – это уже говорил Небнуфе. – Нам надо действовать решительно, и не терять времени. Сегодня я получил ответ от правителя Вавилона. Он готов поддержать нас войсками, если мы отплатим ему пшеницей и вином.

– Он хочет накормить всю свою страну? – удивился брат.

– Нет. Его замысел намного хитрее: завезти на рынки Ассирии зерно, снизить там цену на хлеб и вино, тем самым, разорить всех землепашцев. Поднимутся волнения, и тогда он сможет пригрозить Ашшурбалиту войной. Отнимет у него все приграничные земли и подчинит себе касситские племена.

– Хорошая весть! – согласился Нетшсук. – Если к нам присоединятся воины из Вавилона, Хармхаб не попорет против такой силы. – Он склонился над Меритре. – Твой человек узнал, что за торговец приходил нынче к этой кошечке? – обратился он к брату.

– Мой воин шел за ним по пятам, но торговец свернул за угол и исчез в пустом переулке.

– Осел твой воин, – выругался Нетшсук. – Накажи его.

Слуги почти бегом несли носилки с бесчувственной Меритре. Они остановились возле высокого кирпичного забора с красивыми резными дверями черного дерева. Следом подкатила колесница.

– Живо отворяйте, ленивые обезьяны! – заорал Ахмосе на слуг.

Меритре почувствовала, как горячие дрожащие от нетерпения руки подняли ее и понесли в дом.

– Прочь с дороги! Я сам! – зло кричал Ахмосе, слугам, пытавшимся ему помочь.

Запахло свежими красками и не просохшей до конца штукатуркой. Меритре небрежно бросили на ложе.

Ахмосе подбежал к дверям и надежно захлопнул их. «Неужели сейчас это свершится!» – дрожащим голосом шептал он. Все тело содрогалось в истоме. Сердце бешено колотилось. Нетвердыми шагами он в полной темноте прокрался к ложу и протянул руки, надеясь нащупать нежное теплое тело своей возлюбленной. Сорвать с нее одежды, заключить в объятия податливую плоть… Но ложе оказалось пустым и холодным. Он пошарил по тонкой льняной подстилке – никого. Не могла же она превратиться в дым. Ахмосе испугался. Может,