И происходило все это ночью! С учетом тяжелых дождевыхоблаков о рассвете еще не приходилось и говорить. Так почему эти парнибодрствовали ночью?

Клай выключил фонарь, выхватил никерсоновский кольт сорокпятого калибра, решив посмотреть, что же из всего этого выйдет. Несколькосекунд ничего не происходило, но это странное чувство, перехватывающее дыхание,говорило за то, что без развязки не обойтись. Потом раздался высокий звенящийзвук, словно завибрировало полотно пилы. Клай поднял голову и увидел, чтоэлектрические провода, протянутые перед зданием, быстро-быстро то поднимаются,то опускаются.

— Ухо-ди! — Молодой мужчина, похоже, с огромным трудомвыплевывал из себя слова. Клай подпрыгнул. Если бы палец лежал на спусковомкрючке револьвера, обязательно прогремел бы выстрел. Это было не «Ли», не«И-ин», а настоящее слово. Клай подумал, что услышал его и в голове, но слабо,очень слабо. Как умирающее эхо.

— Ты!.. Иди! — ответил мужчина постарше. В мешковатыхбермудских шортах с огромным коричневым пятном на заду. То ли от земли, то лиот дерьма. Говорил он с таким же трудом, но на этот раз эха в голове Клай неуслышал. Парадоксально, но из этого сделал вывод, что в первый раз эхо все-такибыло.

О нем они полностью забыли. В этом он мог не сомневаться.

— Мой! — Молодой мужчина вновь выплюнул слово. И как нелегкоему это давалось. Все тело напряглось ради того, чтобы слово слетело с губ. Заего спиной несколько маленьких окошек на широких воротах гаража вылетели наружудождем осколков.

Последовала долгая пауза. Клай, зачарованный, наблюдал.После ухода из Кент-Понда впервые забыл про Джонни. Мужчина постарше, похоже,лихорадочно думал, внутри шла неистовая борьба, и Клай предполагал, что борьбаэта направлена на одно: суметь выразить свои чувства словами, как он это делалраньше, прежде чем Импульс лишил его дара речи.

На крыше пожарной станции — по существу, обычного гаража —коротко взвыла сирена, словно на мгновение восстановилась подачаэлектроэнергии. И огни древней пожарной машины, фары и красные «маячки»,вспыхнули, осветив мужчин и отбросив их тени, и погасли.

— Черта… с два! — Старший тоже выплевывал слова, как кусочкимяса, попавшие в дыхательное горло.

— Мойбиль! — выкрикнул молодой мужчина, и в голове Клая тотже голос прошептал: «Мой автомобиль!» Все стало ясно. На этот раз не поделилине коробку с «туинкис», а старый пожарный автомобиль. Только происходило этоночью, да, на ее исходе, но в темноте, и они почти что начали говорить. Черт,да они просто говорили!

Однако время разговоров, похоже, вышло. Молодой мужчинанаклонил голову, бросился к тому, что постарше, боднул в грудь. Старшийрастянулся на земле. Молодой споткнулся о его ноги и плюхнулся на колени.

— Черт! — выкрикнул он.

— Фак! — выкрикнул второй. Двух мнений быть не могло. «Фак»ни с чем не спутаешь.

Они поднялись на ноги, разошлись футов на пятнадцать. Клайчувствовал их ненависть. Она копошилась у него в голове, выдавливала глаза,пытаясь выбраться наружу.

— Это… мойбиль! — сказал молодой мужчина, и в голове Клаяпрозвучал едва слышный шепот молодого мужчины: Это мой автомобиль.

Мужчина постарше набрал полную грудь воздуха, вскинул руку,показал молодому мобилоиду средний палец.

— Сядь! На это! — проговорил он ясно и отчетливо.

Теперь уже оба наклонили головы и бросились друг на друга.Головы столкнулись с таким оглушающим треском, что Клая передернуло. На этотраз вышибло все стеклянные панели ворот гаража. Сирена издала долгий боевойвопль, прежде чем смолкнуть. Флюоресцентные лампы под потолком гаража вспыхнулии горели не меньше трех секунд, питаемые чистой энергией безумства. Вдругзапела Бритни Спирс: «Упс!.. Я сделала это снова». Провода с чавканьем лопнулии свалились чуть ли не на Клая, который тут же отступил на шаг. Вероятно,напряжения в них не было, не могло быть, но…

Мужчина постарше упал на колени, кровь хлынула у него изушей. «Мой автомобиль!» — произнес он ясно и отчетливо, после чего рухнул лицомвниз.

Молодой повернулся к Клаю, чтобы призвать его в свидетелисвоей победы. Кровь вытекала из-под его грязных спутанных волос, лилась междуглаз, носом разделялась на два потока, захватывала уголки рта. Его глаза,отметил Клай, не были пустыми. В них читалось безумие. Клай понял, сразу иокончательно: если весь цикл ведет к этому, спасти сына уже невозможно.

— Мойбиль! — прокричал молодой мужчина — Мойбиль, мойбиль! —Сирена пожарного автомобиля коротко взвыла, словно соглашаясь. — МОЙБ…

Клай пристрелил его. Потом убрал револьвер в кобуру.

«Почему нет, — думал он, — они могут поставить меня напьедестал только раз». Однако его еще трясло, когда он ломал дверь одного изномеров единственного в этой части города мотеля «Герливилл», и емупотребовалось много времени, чтобы уснуть. Вместо Порватого во сне к немупришел сын, грязный, с пустыми глазами, который, стоило Клаю позвать его поимени, отвечал: «Иди черту мойбиль».

Из-за этого сна он открыл глаза задолго до наступлениятемноты, но понял, что больше спать не сможет, и решил, что пора трогаться впуть. Сказал себе, что, как только выйдет из Герливилла, пусть городок и малочем отличался от окружающей сельской местности, продолжит путь на колесах.Почему бы и нет? Действительно, после кладбища автомобилей на пересечении сшоссе 11 дорога практически везде была свободной. Ночью он просто этого незаметил из-за темноты и дождя.

Порватый и его друзья очистили дорогу, подумал он.Разумеется, очистили, это же гребаный желоб для скота. Меня, возможно, этотжелоб приведет на бойню. Потому что за мной числится должок. Они хотели быпоставить на мне печать «УПЛАЧЕНО» и как можно быстрее сдать дело в архив.Жаль, конечно, Тома, Джордана и тех троих. Интересно, удалось ли им найтисельские дороги, которые привели их в Центральный Нью-Хэмпшир и…

Он поднялся на вершину холма, и мысль разом оборвалась.Внизу, посреди дороги, припарковался небольшой желтый школьный автобус снадписью на борту «ШТАТ МЭН 38 ШКОЛЬНЫЙ ОКРУГ НЬЮФИЛД». Привалившись кавтобусу, стояли мужчина и мальчик. Мужчина обнимал мальчика за плечи небрежнымдружеским жестом, какой Клай узнал бы где угодно. Пока он стоял, словнопораженный громом, не веря своим глазам, другой мужчина вышел из-за тупого носаавтобуса. С длинными, обильно тронутыми сединой волосами, забранными в конскийхвост. За ним появилась беременная женщина в футболке. Нежно-синей, а нечерной, с надписью «ХАРЛЕЙ-ДЭВИДСОН», но все та же Дениз.

Джордан увидел его и позвал по имени. Выскользнул из-подруки Тома и помчался к вершине холма. Клай побежал ему навстречу. Онивстретились в тридцати ярдах от автобуса.