Тем временем матросы осторожно вели лошадей по шаткимсходням на палубу, а оттуда в отверстое чрево трюма. Уже больше половиныживотных было на корабле, когда Гарион услыхал приглушенный барабанный бой состороны той самой вымощенной булыжниками улочки, что вела от причала к храму.По ней медленно двигались две шеренги гролимов в черных одеждах иотполированных до блеска стальных масках. Походка их была все той же —странноватой, какой-то деревянной, которую Гарион подметил еще в храме.

Белгарат потянул Ургита за рукав, уводя его в сторону, чтобыих не могли расслышать офицеры и матросы.

— Нам больше не надобно сюрпризов, Ургит, — твердосказал он, — посему целесообразно завершить все формальности с Агахакомкак можно быстрее. Скажите ему, что отплываете в Рэк-Хтаку, чтобы самоличнопринять командование войсками, обороняющими город. Пусть ваш дагаш бегом бежитна борт — и в путь!

— Мне, похоже, не приходится мучиться выбором,а? — печально спросил Ургит.

— Именно так, — ответил Белгарат. — Выбора увас в данной ситуации нет.

Похожий на мертвеца Агахак прибыл в крытых носилках, которыенесли не менее десятка гролимов. Подле повелителя с высоко поднятой готовойвыступала жрица со страшными шрамами на щеках. Глаза Хабат припухли от слез, алицо стало мертвенно-бледным. Но пламенный взор ее, брошенный на Сади, горелвсе той же жгучей ненавистью.

Позади носилок Агахака медленно двигалась фигура в черном сопущенным на лицо капюшоном, но шел этот человек не так, как гролимы снегнущимися в коленках ногами, из чего Гарион заключил, что это и естьтаинственный Кабах.

Гарион с любопытством глядел на него, но, как ни силился, немог разглядеть его лица.

Когда носилки поравнялись с причалом, Агахак дал знак своимлюдям остановиться.

— Ваше величество, — приветствовал он Ургитагулким голосом, когда носилки коснулись земли.

— Приветствую вас, великий иерарх.

— Я получил ваше послание. А что, ситуация на юге ивпрямь столь серьезна, как можно заключить из письма?

— Боюсь, что да, Агахак. Поэтому я сам решилвоспользоваться этим кораблем, чтобы отправиться в Рэк-Хтаку и лично принятькомандование. — Вы, ваше величество? — Агахак оторопел. — Номудро ли это?

— Возможно, и нет, но я уверен, что напакостить мнебольше, чем это уже сделали мои доблестные генералы, никому не удастся. Я отдалприказ, чтобы подкрепление прибыло в город по морю.

— По морю? Смелая новация, ваше величество.Удивительно, как это ваши генералы согласились на такое.

— А я и не спрашивал их согласия. Я понял наконец, чтоих долг — помогать мне советами, но это не дает им права приказывать мне и темпаче помыкать мною!

Агахак задумчиво поглядел на короля.

— Вы открылись мне с совершенно новой стороны, вашевеличество. — Иерарх выбрался из носилок и ступил на камни.

— Я решил, что настало время перемен.

Именно в это мгновение Гарион услышал знакомыйпредупреждающий звон в ушах и почувствовал легкое, но ощутимое давление наголову, источник которого, казалось, находился прямо над его макушкой. Онбыстро взглянул на Полгару, и она кивнула. Не похоже было, что сила эта исходитот иерарха, который, казалось, совершенно поглощен беседой с Ургитом. Хабатстояла в сторонке, и ее пылающие глаза сверлили Сади, но не было никакихпризнаков того, что она концентрирует волю. Сигнал, слабый, но настойчивый, шелоткуда-то еще.

— Мы достигнем Рэк-Хтаки дней за пять-шесть, —говорил Ургит иерарху, облаченному в свое обычное кроваво-красноеодеяние. — Как только мы причалим, Усса со своими людьми и нашим дагашемнаправятся прямиком в Рэк-Хаггу. Им придется взять немного южнее, чтобы неналететь на передовые части маллорейцев, но они не потеряют много времени.

— Вам следует быть очень осторожным в Рэк-Хтаке, ваше величество, —предостерег короля Агахак. — Вы несете на своих плечах не только бремявласти — от вас зависят судьбы мира!

— Меня не слишком беспокоят судьбы мира, Агахак. Утого, кто всю жизнь заботился лишь о том, чтобы дожить до утра, не хваталовремени размышлять о том, что произойдет через год. Где Кабах?

Человек в черном капюшоне выступил вперед из-за носилок.

— Я здесь, ваше величество, — произнес он глубокимзвучным голосом.

Что-то знакомое почудилось в этом голосе Гариону, и по спинеего пробежали мурашки.

— Хорошо, — сказал Ургит. — Ты уже дал емупоследние наставления, Агахак?

— Он знает все то, что должен знать, — ответилиерарх.

— Тогда вопрос исчерпан. — Ургит огляделся. —Хорошо, а теперь — все на борт!

— Возможно, придется слегка повременить, вашевеличество, — сказал вдруг дагаш и откинул с лица черный капюшон.

Гарион с трудом совладал с изумлением. Хотя черной бородыуже не было и в помине, но не оставалось ни малейших сомнений в том, кто насамом деле этот человек. Это был Харакан.

— Ваше величество должны узнать еще кое-что прежде, чемвзойти на борт корабля. — Харакан, казалось, намеренно говорил так, чтобыего расслышали все присутствующие. — Известно ли вам, что этот вот человекс мечом — не кто иной, как сам Белгарион из Ривы?

Глаза Ургита широко раскрылись, ропот пробежал по рядамоблаченных в черное жрецов, зашептались солдаты, стоящие на скользких камняхпричала. Но король мургов быстро овладел собой.

— Весьма любопытное предположение, Кабах, —осторожно заговорил он. — Интересно узнать, откуда у тебя такаяуверенность в этом?

— Полнейшая чушь, — пролепетал Сади.

Глубоко запавшие глаза Агахака впились в лицо Гариона.

— Я сам видел Белгариона, — гулко и медленнопроговорил он. — Тогда он был много моложе, но сходство есть.

— Разумеется, — быстро согласился Сади, — ноэто всего-навсего сходство, не более. Этот молодой человек с малолетства у меняна службе. Да, я признаю, тип лица у них примерно один и тот же, но могуклятвенно заверить вас, что этот человек совершенно определенно не Белгарион.

Шелк стоял прямо за спиной Ургита, и его губы непрерывнодвигались — он что-то почти бесшумно шептал на ухо своему вновь обретенномубрату. Король мургов был достаточно изощренным политиком, чтобы уметь скрыватьсвои чувства, но глаза его беспокойно перебегали с одного участникаразыгрывающейся драмы на другого. Наконец, он откашлялся.