Хабат издавала торжествующие вопли, приплясывая внутримагического круга, не замечая, как мало-помалу пламенные иероглифы смываетбурлящими волнами.

Когда край водоворота достиг того места, где стояла Полгара,ее начало медленно затягивать в страшную воронку, в самом центре которой всееще вращался демон, покорный воле Хабат.

— Полгара! — закричал Дарник. — Берегись!

Но было уже слишком поздно. Полгару подхватил мощныйводоворот, и она заскользила по его краю — вначале медленно, затем все быстрееи быстрее. Ее неумолимо затягивало в самый центр воронки. Приблизившись к нему,Полгара вновь воздела руку к небесам, но в следующее мгновение исчезла вбурлящем потоке.

— Полгара! — раздался отчаянный крик Дарника.

Он смертельно побледнел и, на ходу сдергивая с себя плащ,бросился к воде.

Но помрачневший Белгарат схватил кузнеца за плечо.

— Не вмешивайся, Дарник! — Голос старика былрезок, словно удар хлыста.

Кузнец силился высвободиться.

— Пусти меня!

— Я сказал, не вмешивайся!

И вот у самого края водоворота, созданного ужасным демоном,на поверхности воды показалась одинокая роза. Это был удивительно знакомыйцветок — лепестки его, снаружи снежно-белые, изнутри ярко алели. Гарионвсматривался в цветок, и в душе его зарождалась робкая надежда.

Внезапно демон остановился, и кровавые глаза его сверкнулиразочарованием.

Неожиданно и стремительно он ушел под воду.

— Отыщи ее! — приказала пышущая гневом Хабатсвоему послушному дьяволу. — Отыщи и убей!

Свинцовые воды залива словно кипели — огромный демон металсяпод водой в разные стороны, силясь настичь свою жертву. Однако вскоре всепрекратилось, постепенно успокоились и вода, и воздух.

Хабат, все еще стоящая на воде, воздела к небу: руки. Жрицаторжествовала.

Шрамы на ее щеках пылали ярким пламенем.

— Умри, ведьма! Пусть клыки моего верного слугипоглубже вонзятся в твое тело!

Неожиданно чудовищная когтистая лапа высунулась из водыпрямо перед жрицей.

— Нет! — взвизгнула она. — Ты не смеешь!

И тут, впервые бросив взгляд на воду, Хабат поняла, чтоогненного круга, оберегавшего ее от монстра, больше нет. Жрица сделала шагназад, но чудовищная лапа сомкнулась вокруг ее худого тела, а острые и страшныекогти глубоко вонзились в плоть. Воду окрасила кровь, и беспомощная Хабат жуткозакричала.

Воды снова вскипели, и огромный демон поднялся над водой вовесь свой рост. Клыкастая морда оскалилась. Он поднял свою бьющуюся в агониижертву к небесам с торжествующим ревом. Все — и гролимы, и мурги — бросилисьврассыпную, когда чудовище кинулось прямо на них.

Но одинокая роза, качающаяся на волнах, засветилась вдругстранным голубым светом. Казалось, она начала расти, а сияние ее делалось всеярче. И тут в самом центре сияющего голубого ореола возникла Полгара. Слева,совсем рядом с нею, появился еще один сгусток голубого света. И вот, прямо подизумленными взглядами людей, стоящих на берегу, в этом сиянии материализоваласьфигура бога Алдура. Теперь он стоял совсем рядом с Полгарой.

— Неужели это было необходимо, учитель? — спросилаПолгара с искренней печалью в голосе.

— Да, дочь моя! — грустно ответил Алдур.

Полгара вздохнула.

— Тогда да будет так, учитель!

Она протянула богу свою левую руку, и тот крепко ее сжал. Вмозгу Гариона словно закружился могучий вихрь — столь сильна была их совместнаяволя.

Озаренные голубым сиянием, рука в руке, стояли Полгара иАлдур на поверхности воды, лицом к лицу с устрашающим демоном, сжимавшим вкогтистой лапе еще бьющуюся Хабат.

— Повелеваю тебе, исчадие мрака, — зазвенел голосПолгары, — возвратись в преисподнюю, что породила тебя, и не смей болееотравлять этот мир нечистым своим дыханием! Исчезни и забери с собой ту,которая дерзнула вызвать тебя из мрака!

Она воздела руку, и сила ее, слившаяся с могуществом богаАлдура, устремилась из раскрытой ладони прямо к небу. Раздался оглушительныйудар грома, а вместо демона на воде возник огромный огненный шар, вокругкоторого море кипело и пузырилось. Потом он исчез, и вместе с ним навекипропала жрица Хабат.

Когда Гарион вновь взглянул на Полгару, Алдура рядом с неюуже не было.

Она медленно шла по воде к берегу. Когда она приблизилась,Гарион явственно различил в ее глазах муку и боль.

Утром следующего дня они оказались у полуострова Урга. Судномургов плавно шло по ветру, продвигаясь к югу. Слева по борту тянулся берег соскудной растительностью. Волны бились об острые прибрежные скалы цветаржавчины. Редкие растения нарушали пустынную монотонность пейзажа. Над нимихолодно синело небо — зима рано приходит в эти южные широты.

Гарион проснулся с первыми лучами солнца и вышел на палубу —в море он всегда поднимался рано. Он стоял у борта в средней части судна; играбликов утреннего солнца на воде и мерное покачивание и поскрипывание судна подногами завораживало. Скрипнула и открылась боковая дверь рядом с короткойлестничкой, ведущей к кормовому трапу, и на палубе, преодолевая качку и щурясьна ярком солнце, показался Дарник. Кузнец, одетый в свою обычную коричневуюробу, был мрачен. Гарион двинулся навстречу другу.

— Как она?

— Совсем измучилась, бедняжка, — устало ответилДарник. По его изможденному лицу было видно, что в эту ночь он и сам спалсовсем мало. — Она очень долго металась и никак не могла успокоиться, шоканаконец не заснула. То, что ей пришлось вчера сделать, — ужасно.

— Она хоть что-нибудь тебе об этом рассказала?

— Совсем немного. Демона нужно было отправить туда,откуда он пришел. Иначе он, стал бы сеять ужас и смерть по всей земле. С техпор как Хабат призвала его, он мог в любой момент, когда захочет, войти в этотмир с ее помощью — жрица служила ему как бы входом. Поэтому Хабат должна былауйти вместе с ним и тем самым закрыть для него этот вход.

— А откуда все-таки приходят эти демоны?

— Она об этом мало говорила, но у меня сложилосьвпечатление, что мне и не следовало пытаться это узнать.

— Она сейчас спит?

Дарник кивнул.