– Ваше императорское величество… – начал было Засядько,но Александр прервал его нетерпеливым жестом, кивнул в знак приветствия иуказал на свободное кресло. Несколько обескураженный таким неофициальнымприемом, Засядько пытался угадать причину. Руки императора дрожали, глазанеестественно блестели. Возможно, сказывалось увлечение квакерством. ВсемуПетербургу было известно, что царь давал аудиенцию делегации квакеров, молилсяи плакал вместе с ними, целовал руки их старейшине Аллену.

Великий князь вышел из-за стола, с наслаждением размялкости. Засядько вскочил, вытянулся, повернул голову в сторону Михаила, у которогобыли знаки различия генерала-фельдцейхмейстера.

– Сядьте! – сказал Александр повелительно, пристальновглядываясь в Засядько. Тот почтительно выдержал взгляд императора. –Александр Дмитриевич, – продолжил он, смягчив тон, – какого вы мненияо нашей артиллерии?

Вопрос был неожиданным, но не застал Засядько врасплох.И он ответил уверенно:

– Пока одна из лучших в мире. Если точнее, то – лучшая.

Император остался доволен ответом, однако Михаил уцепился заслово «пока».

– А каковы перспективы?

Засядько вопросительно посмотрел на императора. Тотблагосклонно кивнул, давая понять, что они не в армии и отвечать можно, неспрашивая позволения старшего по чину.

– Потом отстанем, – отрубил Засядько.

Александр нахмурился. Михаил многозначительно взглянул набрата.

– Почему же так? – спросил Александр.

– В Европе уже есть артиллерийские заведения, которыеготовят знающих инженеров-артиллеристов. У нас же такого нет.Артиллерийское дело, как и любое другое, не может стоять на месте. Должноразвиваться.

Александр нахмурился, опустил голову. Михаил одобрительнозакивал. Засядько понял, что великий князь, очевидно, добивается у братасоздания в России высшего училища для инженеров-артиллеристов.

Царь задумчиво стучал тонкими нервными пальцами по столу.

– Александр Дмитриевич, мы тут с братом, обсудив, решилисоздать высшее артиллерийское училище. Помещаться оно будет в Петербурге. Делоэто новое… Мы решили вверить его вам.

Засядько на мгновение смешался. Во время разговора он ждал,что речь пойдет о его ракетах. Тогда бы он выложил самые веские доводы!А училище для артиллеристов…

Михаил, видя, что генерал колеблется, вступил в разговор:

– Александр Дмитриевич, мы долго перебирали кандидатуры.Сошлись на вашей. Во главе высшего артиллерийского училища должен стоять исключительнознающий человек и с широким кругозором. Все его организаторские способностидолжны быть направлены на создание лучшей в мире школы артиллеристов. Вам будутпредоставлены широкие полномочия для подбора преподавательского состава иучащихся. Лишь бы вы создали российскую школу артиллерийской науки!

«Не то, что я хотел, – быстро прикидывалЗасядько, – но и это немало… Судьба будущего артиллерии России… Можнозаложить такие традиции, что российская школа станет сильнейшей в мире.И при ней можно будет завести класс ракетчиков…»

– Сочту за честь, – сказал он, – но программы…

– Составите сами. Кто лучше вас знает, что нужно преподаватьартиллеристам? Будьте в училище полным хозяином. Единственное требование: дайтеРоссии знающих инженеров-артиллеристов!

– Хорошо, – ответил Засядько. – Берусь. Когда выполагаете открыть училище?

Михаил опередил брата с ответом:

– Чем скорее, тем лучше!

– Но у меня есть дело личного характера…

Александр насторожился, а Михаил с любопытством вытянул шею.

– Мне нужно вернуться в Одессу. Я собираюсь же­ниться.

Император довольно улыбнулся, протянул руку дляпоздравления:

– Рад за вас, Александр Дмитриевич! Поздравляю от души.Честно говоря, в такой роли вы еще больше подходите для должности директора.Солидный женатый человек…

Михаил расхохотался:

– Засядько – солидный! Ну насмешил. Впервые встречаютакого несолидного генерала. Вечно какие-то идеи… Но если шутки в сторону, товы нас очень порадуете, когда со свойственной вам энергией возьметесь заорганизацию училища.

Засядько понял, что разговор окончен, и поднялся. Александрпроводил его до дверей и уже у порога сказал:

– Кланяйтесь от нас своей невесте!

…Не задерживаясь ни дня в Петербурге, Засядько возвратился вОдессу. Его ждал странный и неприятный разговор, к которому он не знал какподступиться. Грессер оставался его противником. А с того времени, каквырвал его с семьей из рук разбойников, затем из рук турок, бессильнаяненависть только усилилась. Да и Кэт ляжет костьми, но не отдаст свою дочьтому, клятву которому нарушила.

Они встретились на приеме у графини Шишикиной. Грессерыопекали Олю плотно, когда узнали, что она ездила на конях с Засядько, но наэтот раз ей удалось ускользнуть.

За эти несколько дней она похудела, глаза блестели сухо. Нокогда увидела, как он вошел в залитую светом залу, румянец залил ее щеки, онаедва не бросилась навстречу бегом. В глазах сразу появился живой блеск,лицо налилось жизнью.

Он остановился, пораженный ее чистой блистающей красотой. Еегордо приподнятые скулы сейчас были еще заметнее, глаза блистали, как двеутренние звезды, омытые росой. Ее пухлые губы чуть приоткрылись в нетерпеливоможидании.

– Я вернулся, – сказал он, целуя ей руку.

Она вздрогнула, он сам ощутил, как от ее кожи по его губампробежала странная волна, в мозгу вспыхнули фейерверки, а сердце затопилотеплом.

– За мной?

– Я загнал трех коней, – сказал он. –А четвертый заплакал от счастья, когда увидел ворота.

Она пугливо огляделась по сторонам. Гости медленнопрохаживались, беседовали, но в их сторону бросали любопытные взгляды. Статныймолодой мужчина с демоническим выражением лица привлекал общее внимание. Как инежная девушка с красивым и сильным лицом.

– Я пробовала разговаривать с родителями, –сказала она убитым голосом.

– Представляю, – сказал он тяжело.

– Нет, вы не представляете, Александр Дмитриевич… Маматрижды падала в обморок. Всю ночь с нею сидел врач. Хуже того, с отцом тожестало плохо, а это уже серьезнее. У него в самом деле здоровье пошатнулосьочень сильно. Он… ну, он часто кашляет, иногда неделями не встает из постели.Большую часть времени проводит в кресле.

– А… твоя мать?

– Ей за последний месяц дважды отворяли кровь. Врач говорит,что ей грозит апоплексический удар.

Кондрашка, вспомнил он народное название. Бедолажка Ольга, стакими родителями очень непросто. А уж ему совсем-совсем непросто. Знаетли она их семейную тайну? Вряд ли. Такое супруги Грессер не расскажут дажесобственной дочери.