вероятно, не успевали подвозить провиант, задерживалась выдача денег и. т. и. Все это неизбежно при походах. И надо полагать, что войска более страдали от спекуляций комиссариата, чем от нерадения короля, иначе враги короля воспользовались бы жалобами войска и выступили с обвинениями на риксдаге. Однако, они молчали.

Впрочем Г. М. Армфельт, смело высказывавший свои мысли и чувства королю, часто жаловался на военную администрацию и злоупотребления интендантства. «Я убежден, что все это верно, — сказал Густав III, — но я также убежден, что то же самое происходило бы при каком угодно начальнике комиссариата».

Герцог Карл, осматривая крепость Свартгольм, видел, как половина гарнизона парадировала мимо него по глубокой грязи без обуви.

Портан упоминает о том, что финские резервы, которые в 1788 г. употреблялись в Свеаборге, Свартгольме, да и в армейском флоте, большею частью умерли от наготы и от худого присмотра; остальных отправили домой больными; они сами умирали или заражали весь край опустошительным кровяным поносом, который финский народ потому и называл reservi-tauti (резервная болезнь).

Печальные ошибки обнаруживались, кажется, во всем. Приобрели негодные мортиры, обозные лошади оказались изморенными, фурейтов не было, у крестьян наблюдалось плохое настроение. «Крестьяне, — пишет Армфельт своей жене, — за свои подводы ни эре не получали с 1788 г.; мне неприятно выказывать строгость против граждан, имеющих на своей стороне право».

Лазареты не были достаточно оборудованы. Многое в них Г. М. Армфельт находил «варварским». В Иёнчёпингском полку в начале 1790 г. оставалось не более 200 чел., способных воевать; недостаток лекарств и фельдшеров, плохая пища и пр. умертвили в нем до 400 чел.

Денег у шведов не хватало несмотря на то, что они пользовались поддельной русской монетой. Граф Мусин-Пушкин прислал пятаки, коими шведы платили за провоз артиллерии, «сказывая, что взяты на российских кораблях». При проверке пятаков на монетном дворе, они оказались «не нашего стемпеля» и видно было, что давно готовились.

«Оставалось все исправлять мужеством, — писал Стедингк, — дабы Россия «не прогнала нас палками, как это случилось сорок шесть лет назад». «Держитесь как можно лучше и живите как можно веселее», — ответил Густав на мартовское письмо Стедингка 1789 года.

По отзыву русского очевидца, С. Апраксина, шведы в зимнее время 1789-1790 гг. содержали свои батареи в хорошем состоянии. Зимние их квартиры были просторнее наших. Шведские войска расположились в длину вплоть до Тавастгуса; финские войска были отправлены к местам их обычных стоянок. Плоше охранялся Свеаборг, в котором, между прочим, квартировал Померанский полк, на верность которого мало можно было положиться.

Население некоторых финляндских городов — Або, Гельсингфорса и Экенеса — занято было постройкой судов.

Во время войны 1788-1890 г. часть крестьян Выборгской губ. оказывали всякое содействие войскам Густава, давая им нужные советы и доставляя продовольствие.

Шведы, благодаря преданным крестьянам и пасторам, были хорошо осведомлены обо всем происходившем в наших лагерях. Они воспользовались нашей оплошностью. Посадив на сани два батальона пехоты (около 4 тысяч), они (4 апр.) ударили на наш отряд, стоявший в Пардакоски, и захватили у него два орудия и казну, в которой находилось 12 тысяч рублей. Русским пришлось отступить. Уходя, они остановились в Савитайпале.

Принц Виктор Амадей Ангальт

Внезапным нападением на Пардакоски шведы расстроили наш план наступления на Ловизу. 18 апреля Шведы овладели постом у Валкиала (на реке Кюмени).

Генерал-поручик Игельстрём сделал попытку вернуть Пардакоски, но всюду был отбит. Одним его отрядом начальствовал принц Ангальт. Принц приступил к исполнению своей задачи, но неудачно: сам он был смертельно ранен, а его отряд потерял 305 раненых и 198 убитых. Принц Виктор Амадей Ангальт Вернбург Шаумбургский — храбрый, талантливый генерал, отличившийся при Очакове, и обещавший «приумножить славу нашего оружия». Пушечное ядро повредило ему ногу, и он после операции, на третий день скончался. Свою шпагу он подарил своему храброму адъютанту, впоследствии столь прославленному Барклаю-де-Толли. Императрица плакала, узнав об участи принца Ангальта, которого она очень жаловала.

 К. И. Сухтелен

Шведами командовал Г. М. Армфельт. План нападения составил капитан Йегергорн.

Дело при Пардакоски было нами проиграно, но отступление совершено в таком порядке, что генерал Сухтелен и др. удостоились наград. Наши гренадеры, по примеру казаков, бросились в воду, чтобы сбить укрепление шведов, расположенное на другом берегу реки. — Вскоре после этого Густав III, разделявший труды и лишения своего отряда и не раз даже ночевавший под открытым небом, имея 6 тысяч человек, заставил ретироваться генерала Денисова с 21/2 тыс. Однако, генерал Нумсен, вопреки трусливым приказаниям Игельстрёма, быстро произведя диверсию на Мамель, побудил короля оставить преследование генерала Денисова, а шведов — отступить за Кюмень (21 апр). Не остались русские в долгу у шведов и при Савитайпале. Сюда явился генерал-майор Хрущев с 11/2 тыс. и, после трехчасовой беспрерывной канонады, отбросил отряд Г. М. Армфельта (4 тыс.), который в этой схватке был ранен. Безбородко хвалил Нумсена в своих письмах, находя, что в нем сделано было весьма хорошее приобретение.

Савитайпале

Если бы шведы одолели при Савитайпале, дороги к Фридрихсгаму, Вильманстранду и Выборгу оказались для них открытыми. К Выборгу, видимо, желал пройти король. Но за Выборг граф И. П. Салтыков был спокоен. Когда до него дошли вести о том, что король желает атаковать Выборг 6 тысячами, граф писал в Петербург: «Если это правда, то оное намерение пришло от его праздности».

Происшедшие мелкие сшибки и нападения никакой пользы ни той, ни другой стороне не принесли. Удачи шведов дали болтливому Г. М. Армфельту удобный случай, в письмах к королю и жене, превознести подвиги своих подчиненных: «В этой борьбе дан пример храбрости, которая превзошла самые героические деяния». «Русские рады были, что их не поколотили». Армфельт рассказывал еще, что его дикие далекарлийцы производили ненужные жестокости. Они открыли бегущих русских солдат, которые скрывались в лесу: «эти тигры никакой пощады не оказали, а изрубили их в куски, чтоб доставить себе удовольствие ограбить их».

Шведам пришлось отказаться от задуманной ими зимней кампании в Саволаксе. — Вторжение в русскую Финляндию предположено было произвести в феврале или марте (1790 г.), когда русские не успеют сосредоточить своих сил, а флот — лишен возможности действовать. Общий план шведов сводился к совместному действию армии и флота, которые предполагали соединиться у Выборга и следовать затем к столице. На деле они произвели ряд разрозненных случайных сражений, которые их к