Недовольный моряками Армфельт впоследствии писал: «Большой флот всему виноват. В сто тысяч раз было бы лучше сжечь его в Карлскроне, тогда он, по крайней мере, не стоил бы денег».

Раненый Г. М. Армфельт надеялся, что его заменит Стедингк: «Его личность наверное имеет такую же цену, как армия», — писал он королю. Но король был о нем иного мнения: «Стедингк — генерал, т. е. он хорошо дерется, чтобы защищать себя, но он не решится действовать».

Король ободрял Стедингка своими успехами. «Я сжег магазины русских на берегу и уничтожил 15 пушек, которые везли из Выборга в Фридрихсгам. Я желаю, чтобы вы произвели нападение со стороны Нейшлота и приблизились к Кексгольму или Выборгу. Нужно действовать не столько осторожно, сколько смело. Оставить Пумала и идти вперед; взгляните на карту и сообразите, где я нахожусь; поймите, что я намерен сделать и подумайте, каково будет затруднительное положение неприятеля. Одним словом, будьте генералом Карла XII. Бывают случаи, в которых смелость есть истинное благоразумие». Стедингк, однако ничего не сделал.

В Ревеле находилась эскадра, состоявшая из 17 судов и более 9 тыс. человек, под начальством В. Я. Чичагова. 1-го мая к гавани подошел шведский флот: 27 судов, 13 тыс. человек.

2 мая флот сразился здесь довольно оригинально. Шведские суда, в течение двух часов, поочередно корабль за кораблем, проходили мимо нашей боевой пинии, делая выстрелы или производя целые залпы. Наши стреляли «порядочно, с осмотрительностью и на должном расстоянии. Русские произвели 13.065 выстрелов. При таком способе нападения в убытке остались, конечно, шведы: они понесли большие потери в людях и повреждения в судах. — Корабль «Принц Карл», имевший 520 чел. команды, попался в плен. — Другой корабль, ставший на мель, был сожжен самими шведами. «Оставьте сабли при себе, как доказательство вашей храбрости», сказал Чичагов пленным шведским офицерам. Герцог Зюдерманландский во время сражения находился на фрегате «Улла-Ферзен» за боевой линией и оттуда распоряжался движением судов. Адмирал В. Я. Чичагов за ревельское сражение был украшен орденом Св. Андрея Первозванного.

Ревельское сражение 2 мая 1790 г. Взятие шведского корабля «Принц Карл»

«Король шведский мечется повсюду, яко угорелая кошка и конечно истощает все свои возможности на нынешнее время, — писала Императрица 13 мая князю Потемкину... Диспозиция шведского великого адмирала, принца Карла, нечаянно сама собою в оригинале приплыла к ревельскому берегу, с сожженного, шведами, я чаю, корабля».

Мы сейчас встретимся с подвигами моряка, имя которого должны знать и помнить русские люди.

Капитан II-го ранга Петр Борисович Слизов — так зовут скромного героя, подвиги которого долго оставались похороненными под архивной пылью. Сколько таких славных деятелей, честно послуживших родине на трудных постах, требовавших тяжелых жертв. Наша история местами только потому малоинтересна, что она до сих пор не описала подвиги многих своих славных героев. В формулярном списке П. Б. Слизова значилось: «из придворно-служительских детей, грамотный». Кончил курс в Петербургском академическом училище подштурманом. В военных действиях стал участвовать со времени семилетней войны, проявляя храбрость и распорядительность. Он производил промеры под неприятельскими ядрами, участвовал в десантах и пр. В 1769 г. мы видим его в Средиземном море, неизменно отличаясь храбростью и исполнительностью. — Корабль взлетел на воздух, взлетел с ним и Слизов. Он вынырнул из воды и спасся на обломке вместе с своим капитаном Крузом. На другой день он, раненый и разбитый при падении, вновь в бою при истреблении турецкого флота у Чесмы.

Началась шведская война и Слизов продолжает свои боевые подвиги. 3 (14) мая 1790 г. он неожиданно получил известие, что десятка три шведских гребных судов приближаются к Роченсальму (Свенскзунду). «Известие это упало на Слизова, как Божий гром». Никто не хотел верить их приближению, но в трубу разглядели синий флаг с тремя коронами, обозначавшими присутствие шведского короля. «Вот Ваше Сиятельство, каковы шведы, — писал И. П. Салтыков графу Безбородко из Выборга, — ей Богу не поспеешь голову причесать. У нас только вчера рейд открылся, а они уже со своею флотилией показались невдалеке от Фридрихсгама». Ни граф Салтыков, ни принц Нассау-Зиген об этом не предворяли; никто не знал, что флотилия уже двигалась. К вечеру новое известие: видели уже до 70 неприятельских судов.

У нас суда еще только приготовлялись к кампании. За постройкой их наблюдал Нассау-Зиген и его помощник, обер-интендант Валле, В Выборгском отделении флотилии состояло до 2.700 чел.; вместе с Фридрихсгамским отделением образовывался отряд в 5 тыс. Кроме того предполагалось посадить на флотилию еще четыре армейских полка и три гвардейских батальона. Все это составило бы от 15 до 17 тыс. чел.

Кексгольм. Остатки укреплений

Шхерные суда продолжали страдать прежними недостатками: они строились из сырого леса, почему подводная часть подвергалась скорому гниению, а надводная щелялась так, что никакая конопатка и окраска не помогали. Болты держались слабо и при посредственном волнении вся команда не поспевала отливать воду из трюма.

Людей в команде постоянно недоставало. Не хватало также времени для обучения их дружной гребле на веслах и порядочной стрельбе.

Прошлогодний успех при Роченсальме имел то хорошее последствие, что он привлек в шхерный флот молодых офицеров, которые, ради будущих подвигов и наград, охотно садились на гардемаринскую скамью морского корпуса и изучали морское дело.

Нассау-Зиген, как и прежде, находился на особом положении. Галерная флотилия вверялась ему с тем, что он станет получать указы непосредственно от её Величества. В случае общего действия с сухопутной армией, он обязывался исполнять предписания графа И. П. Салтыкова.

Одна из причин пашей неурядицы и полной неосведомленности — отсутствие централизации в деле обороны. Нассау-Зиген стоял почти независимо от И. П. Салтыкова. Принц ведал только укомплектование своего флота и дело политики на себя не принимал. Начальники точно забыли о существовании инициативы у противника. Зимнее наблюдение за неприятелем принцу Нассау-Зигену не было поручено. Военный Совет Императрицы рассматривал лишь те вопросы, которые ему передавались. В остальном члены Совета умывали руки, надеясь на личное усмотрение Императрицы и главнокомандующего. Граф И. П. Салтыков сменил Мусин-Пушкина в начале апреля и лишь 25 числа прибыл к армии. «Очень досадно, — писал граф Салтыков, — что он, неприятель, мог нас так оплошно найти; а с другой стороны и немудрено, потому что неприятель все наши щели знает и всему счет верный имеет по непрестанным известиям здешних обывателей, кои, можно сказать, генералы-ю ему преданы». В другом письме граф признал,