орхидея» идеально смешалась с «мулен-руж».

Школу Клинт бросил в шестнадцать лет, да и прежде ходил туда с неохотой, поэтому в правописании был не силен. Зато в небрежных потеках не до конца смешавшейся краски отчетливо сквозили ненависть и злоба.

ПИДАР АТСАСИ

Отступив на пару шагов, Клинт не без гордости полюбовался на плоды своей работы, глядя, как капли стекают по девственно-белой стене.

Довольный результатом, он добавил еще немного «орхидеи» и намалевал ГАНДОН на двери, потом плеснул краской в окно, а остатки вылил на крыльцо.

Слишком пьяный и глупый, чтобы думать про отпечатки пальцев, ДНК и банальный здравый смысл, пустые банки он бросил там же, расстегнул молнию и опустошил мочевой пузырь на порог.

Клинт искренне верил, что старина Стью обеспечит ему железное алиби.

Он вернулся в машину, размазывая краску по рулю. Свернул и, петляя, выехал из города, направляясь к дому Дарби.

Сучке вздумалось сунуть нос в его дела? Сучка дорого заплатит.

Хорошо бы спалить это место дотла, но Клинт не догадался взять с собой канистру с бензином.

Потом – обязательно. Пока же он довольствовался тем, что измалевал стены «лазурно-голубым», «желтым нарциссом» и «горным туманом».

ТУПАЯ МРАСЬ ЛЕЗБЯ ШЛЮХА

С помощью фигурок из палок он попытался изобразить групповое изнасилование и под парами алкоголя решил, что получилась вершина современного искусства.

Налюбовавшись своим шедевром, как наглядным пособием, Клинт принялся мастурбировать и, подвывая от восторга, выплеснул сперму на коврик у дверей.

Однако этого было мало. Он залез обратно в машину.

Пора пустить в ход тяжелую артиллерию. В прямом смысле слова.

Нависнув над рулем, мужчина поехал к дому Зейна, старательно глядя на дорогу перед собой. Клинт был слишком пьяным, чтобы замечать фары, державшиеся позади на расстоянии трехсот метров.

Даже будучи в стельку, он помнил, что дом у Зейна увешан охранными системами. Об этом знали все, особенно теперь, когда тупая лесбийская шлюха накостыляла Бигелоу. По мнению Клинта, это лишний раз доказывало, что тот – слабак, он явно не был способен в свое время избивать жену и детей.

Не мужик, а тряпка.

В отличие от Клинта Дрейпера – вот уж кто настоящий мужчина.

Взбираясь по крутой дороге, он выключил фары. На полпути остановился. Сигнализация, чтоб ее… Надо проскользнуть мимо нее, сделать задуманное, а потом так же тихо вернуться.

Клинт взял с соседнего кресла ружье (краска – это несерьезно) и отправился через лес.

Дорогу ему освещала полная луна.

Если Клинт что-то и умел делать – так это охотиться и стрелять.

Он продирался сквозь подлесок, не опасаясь спугнуть дичь: его нынешняя добыча уютно спала в большом доме.

Убивать он никого не собирался (пока что), но вот напугать до полусмерти – запросто.

– Пора просыпаться, мрази… Будете у меня лизать полы и ссаться в трусы.

Хотя, возможно, кто-то подойдет к окну. Тогда Клинт с радостью всадит в него пулю.

Плевать, в кого именно.

– Решили забрать у меня жену? Настроить против меня эту тупую суку? Хрен вам!

Пару раз он споткнулся и расцарапал о колючки руки, оставив за собой множество волокон ткани и кожи.

Жаль, он не додумался захватить пиво из запасов Стью. Утолил бы сейчас жажду.

Ночь выдалась теплой и душной. За работой Клинт успел не раз вспотеть. Теперь даже пьяный он чувствовал, как от него воняет.

Не страшно. Помоется у Стью и, может, выпьет пару таблеток из бабкиной аптечки. Потом уснет сладким сном, как младенец.

Сквозь деревья пробилась луна, освещая дом. Идеально.

Клинт видел себя скользящим в тени, будто призрак, хотя на деле он спотыкался, налетал на деревья и шумно хрустел ветками.

Тень позади него двигалась совершенно бесшумно, выжидая момент.

Клинт занял позицию на опушке, за деревьями, присматриваясь к дому.

Ходили слухи, будто у Зейна здоровенная спальня в самой середине дома с большими стеклянными дверями, чтобы этот сопляк Уокер мог стоять на балконе и считать себя хозяином города.

Клинт вскинул ружье и навел прицел на двери. Если повезет, кого-нибудь зацепит.

Если нет – в любом случае вряд ли они сегодня выспятся.

Он дважды пальнул в стекло, разбивая его вдребезги, потом выстрелил еще несколько раз наугад, попадая в косяки и стены.

Ухмыляясь, он выдержал паузу, не убирая ружья, – вдруг этот ублюдок наберется смелости подойти к дверям.

Тень позади него двинулась. Клинт успел почувствовать острую боль, когда камнем ему размозжило череп. Ружье выпало из рук. Вслед за ним упал и Клинт.

Теперь ухмылялся человек позади него.

Удача сама плыла в руки. Только дурак упустил бы такую возможность.

Он подобрал ружье и закинул Клинта на плечо. С хозяевами дома можно разобраться потом.

* * *

Зейн проснулся от грохота выстрелов. На голых инстинктах он перекатился в сторону Дарби и вместе с нею упал на пол.

– Лежать! – рявкнул он, когда собака подняла вой.

– Что за…

– Лежать. Кто-то по нам стреляет.

– Нет же… Это фейерверки.

– Не фейерверки.

Перекрикивая орущую сигнализацию, он указал на разбитое стекло.

Зод ткнулся в них носом, облизывая лица. Зейн скатился с Дарби и закинул руку на тумбочку, нащупывая телефон.

– Да, тревога. Кто-то стреляет в дом. Звоните в полицию, живее. А ты лежи! – прикрикнул он на Дарби. – Так, пригнулась и по стенке в соседнюю комнату, прячься. Если услышишь, что в дом ломятся, вылезай в окно. Живей!

Дарби лежала на полу, трясясь всем телом и прижимая к себе собаку.

– А что ты будешь делать?

– Давай, действуй!

Он пригнулся, добежал до шкафа, открыл его и достал биту, которую в двенадцать лет подарила ему Эмили.

Обернулся и увидел, что Дарби, вместо того чтобы прятаться, выдернула из розетки лампу и держит ее перед собой на манер дубинки.

– Две биты лучше одной… – начала она.

Зейн ринулся к разбитым дверям и увидел вдали отблеск фар.

– Вот мразь! Я его достану.

– У него ружье. А у тебя что?

Не слушая ее, Зейн схватил штаны и выругался, напоровшись ногой на битое стекло.

– Сиди здесь.

«Ага, черта с два», – подумала Дарби.

Он выбежал из комнаты. Она – вслед за ним.

– Погоди. Послушай. Я знаю, ты злишься. Я тоже. Но вдруг он не один? У него ружье, в конце концов. Зейн! Что, если тебя просто выманивают на улицу!

Как бы ни было ей противно, она прибегла к единственному оружию, которое безотказно действовало на мужчин.

– Пожалуйста, не бросай меня одну…

Зейн замер.

– Черт возьми, Дарби. На «Порше» я в два счета его догоню. Спрячься в кладовке и дождись