— Да что с тобой не так? — головой качает.

— А с тобой? — поднимаюсь на ноги. Слегка ведет в бок, но устоять на ногах удается все же. — Иди, — киваю в сторону бара, — пора продлевать аренду друзей, а то обидятся еще.

— По крайней мере, я не одна, — поднимается с дивана и с вызовом смотрит.

— Правда? — с горечью усмехаюсь и практически вплотную приближаюсь к Светлаковой. — А если у твоего папаши деньги закончатся, сможешь сказать то же самое? Хрен, да?.. Ты одна. Даже сейчас, в толпе людей… ты одна.

— Как и ты, — читаю по губам, и вдруг такое жгучее желание просыпается поцеловать их. Просто, чтобы забыться. Просто потому что плевать, с кем это делать. Просто потому, что две недели назад умер мой лучший друг, и мне, сука, нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы не сойти с ума.

— Как и я, — отвечаю, накрывая губы Светлаковой своими.

* * *

— Доброе утро. Садитесь, — Николай Генрихович открывает журнал и просит старосту назвать отсутствующих. — Яроцкий.

— Здесь я.

— Молодец. Кепку сними.

Украдкой поглядываю, как Макс нехотя стягивает с головы кепку и небрежно ерошит волосы. Простой жест — ничего особенного, а у меня вновь все внутри расцветает, а желание улыбнуться настолько велико, что приходится немедленно спрятаться за учебником математики и раз десять подряд пробурчать себе под нос название темы, которую проходить не раньше, чем в следующей четверти будем.

— У Багряновой праздник сегодня? — слышу, как перешептываются девчонки со среднего ряда.

— Ничего такая, — кто-то из ребят замечает, и я еще ниже сползаю на стуле.

— Итак. Васильев идет к доске, — объявляет Николай Генрихович, и половина класса с облегчением вздыхает. — Остальные передают мне тетради с домашней работой.

— Давай свою, — не глядя на Макса, протягиваю ему руку и получаю лишь хлопок по ладони.

— Ты серьезно? — глаза сужает, с насмешкой фыркает и прилипает к парте щекой. — Разбудишь, когда вся эта фигня закончится.

— Фигня? Мы на уроке, — шиплю.

— Ну. А я о чем? — зевает, прикрывая рот ладонью, и набрасывает на лицо кепку.

Что-то слабо ударяет по плечу и к ногам падает скомканный клочок бумаги. Оглядываюсь и вижу, как Вероника намекающе кивает на записку.

"Попросись выйти в туалет. Надо поговорить", — написано в ней.

Хмуро смотрю на Светлакову, и та головой в ответ кивает, подгоняет.

Поднимаю руку и нехотя озвучиваю:

— Можно выйти?

— Урок только начался, Лиза.

— Мне срочно.

— У Багряновой недержание, — ржет Кириллов.

— Сейчас у кого-то пожизненное нестояние случится.

— Смычкова.

— Я не в этом смысле, Николай Генрихович, — улыбается Зоя, пока весь класс обхохатывается с покрасневшего до самых ушей Саши Кириллова.

Через две минуты я уже стою в женском туалете второго этажа и жду, пока и Светлакова почтит его своим присутствием.

— Отпускать не хотел, — бросает с порога и захлопывает за собой дверь. Отстукивает шпильками по плиточному полу, замирает передо мной, отбрасывает за спину волосы и смотрит таким взглядом, будто я ей отчет должна предоставить.

— Ну? — спрашивает, наконец. — Как все с родителями прошло?

— Не делай вид, что тебя это интересует, — нехотя отвечаю. — Ты ведь не об этом поговорить хотела?

— Хм, — улыбается. — Смелее стала, да?

— О чем ты поговорить хотела?

Вздыхает спустя паузу:

— Все о том же. Или забыла, что все еще в игре?

— Спасибо, но мне твоя помощь больше не нужна. — Обхожу ее и направляюсь к выходу, но Вероника ловит меня за локоть и разворачивает к себе:

— Дура, я ведь и вправду помочь хотела.

— Спасибо. Я оценила. Родители тоже.

— Зато третье задание было зачтено.

— Зато моей сестре… — Заставляю себя замолчать и потираю переносицу подушечками пальцев. — Слушай, просто не лезь больше, ладно?

— Я не могу не лезть, пока мой парень в этом замешан.

— Твой парень был замешан в этом еще до меня. Могла бы и раньше до него достучаться попробовать.

— Четвертое задание уже получила? — тему переводит.

Молчу, лишь взглядом ее сверлю, таким, что и без слов понятно — "Отцепись".

— Макс… он больше не говорит со мной на эту тему, — произносит слегка неловко. Складывает руки на груди и смотрит вниз, отстукивая каблуком по полу. — Не знаешь почему? — смотрит исподлобья.

Пожимаю плечами и качаю головой:

— Нет.

— А что это за представление на курилке было? — холодно улыбается. — И куда он увез тебя вчера?

Неужто ревность проснулась? Странно… а я думала: к такой, как я, такие, как Светлакова, ревновать не умеют. Собственной гордостью давиться будут, но ревность?.. Не-е-т, разве это возможно? Я ведь — никто по сравнению с ней, и Вероника это довольно доступно мне объяснить успела.

— Чего молчишь? — И даже улыбается, чтобы неуверенность свою скрыть. Слишком широко, слишком фальшиво. — Мне просто интересно.

— Тогда у Макса спроси.

Фыркает и отворачивает голову к окну:

— Разве не из-за четвертого задания он тебя увез вчера?

Тяжело вздыхаю:

— Я на урок пошла.

— Стой, — вновь меня за руку ловит, больно так пальцами предплечье сжимает, и вдруг опоминается, опускает руку и делает шаг вперед. — Я просто переживаю за него, понимаешь? Оскар и остальные бесятся, зуб точат на него. И я просто не могу спокойно смотреть на это и ничего не делать. Макс должен дать тебе четвертое задание, или… или ему и тебе конец, говорила об этом уже ни один раз.

Решаю, что лучше промолчать, чем врать. Плохо у меня дела с враньем обстоят, сразу расколет. А с другой стороны… может, стоит сказать ей?.. Вероника та еще штучка, но за Яроцкого искренне беспокоится, вижу это, он — ее уязвимое место. Единственный, кто может сорвать маску с лица ледяной королевы. Но как она поможет — вот вопрос. Так же как и в прошлый раз? В спину толкнет, заставлять будет, чтобы я задание выполнила?.. Ну, это я и сама могу, не нужна мне такая помощь.

— Макс сказал мне не лезть, — шепчет практически жалобно. — Сказал, что сам с игрой разберется. Только я же вижу — он не хочет. Наигрался.

— А разве ты не этого хотела? — хмурюсь. — Чтобы он из игры вышел.

— Да, но не так, — резко выдыхает и приближается практически вплотную. — Это из-за тебя все. Да? Да-а-а… Понимаешь это лучше меня. Что ты ему сказала? Что такого сделала, что он с тебя теперь глаз не сводит? Почему он игру на половине решил бросить? Из-за жалости? Жалко ему тебя? — Впивается пальцами мне в плечи. — Или у вас с ним уговор какой-то? Ха. Разумеется, уговор. С чего бы еще ему с тобой тягаться, — Встряхивает меня. — Ответь мне. Я должна знать, Багрянова. Расскажи. Потому что Макс мне больше ничего не рассказывает. — Снова встряхивает. — Что у вас с ним за дела? Куда он возил тебя? Что задумал? Как с Оскаром разбираться собирается? — Встряхивает. — Что он тебе рассказал? Как много? У вас есть план, да? Что он придумал? Скажи мне, Багрянова.