— Прекратите.

— А меня так ты в прошлый раз не защищала.

— Потому что хватит уже, — оттаскиваю Макса в сторону, а он даже не сопротивляется. — Просто хватит уже бить друг другу рожи. Каково Косте на это все смотреть?

Тишина становится практически материальной, кажется, что за горло хватает и задыхаться заставляет. Пока слабые аплодисменты Вероники, наблюдающей за всем со стороны, не возвращают звуки на место.

— Поехали, — Макс надевает мне на голову шлем и помогает сесть на мопед.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — Паша пытается до меня достучаться. — Только не он. Кто угодно, только не Яроцкий, — И повторяет: — Ты не знаешь, что делаешь.

— О, да, — Вероника оказывается рядом с Пашей и сверкает зловещей улыбкой. — Она действительно не знает, что делает.

— Спасибо за внимание, — Макс говорит таким тоном, будто финальные титры к фильму зачитывает, берет мои ладони и сцепляет их в замок на своем животе. — Мы с Лизой уезжаем, все остальные идут на хер.

* * *

Мопед выруливает в центр города, когда я понимаю, что мимо этого книжного магазина мы вроде бы уже проезжали.

Прижимаюсь к Максу так крепко, как только могу, кажется, расслаблю руки хоть на секундочку и точно повалюсь на землю. Пытаюсь унять дрожь, пытаюсь убедить себя, что поступила правильно во всем: с Пашей, с тем, что уехала с Максом, что просто не бежала из школы домой со всех ног.

— Просто не думай, — выкрикивает Макс, останавливаясь на светофоре.

— Что?

— Я слышу, как ты думаешь, Лиза. Просто не думай. Или думай о чем-нибудь приятном.

— О чем, например?

— Ну, не знаю, — пожимает плечами. — О дельфинах.

— Я не люблю дельфинов.

— Кто может не любить дельфинов?

— Да я… в смысле я нормально к ним отношусь. Обычно.

— Да это не важно. Главное, что теперь ты о них думаешь.

Мопед вновь дергается с места. Скольжу глазами по улицам города и все больше убеждаюсь в том, что…

— А разве мы здесь уже не проезжали? — кричу Максу в затылок.

— Проезжали, — чувствую, как его живот под моими руками напрягается от смешка. — Но просто так ты ведь меня обнимать не станешь.

Мелкий дождик начинает накрапывать, когда Макс, наконец, паркуется рядом с одной из самых популярных в городе пиццерий, освобождает меня от шлема и тянет внутрь.

— Не думаю, что…

— Не думай, — посылает мне улыбку через плечо. — Сегодня я буду думать за нас двоих.

— Я просто… не люблю такие места.

— Я тоже, — ухмыляется. — Но здесь самая вкусная пицца.

Жду за одним из свободных столиков, пока Макс ушел делать заказ, и уже в раз десятый проверяю телефон — навязчивое состояние, когда, кажется, что он вот-вот зазвонит и кто-нибудь на другом конце "провода" сообщит мне что-нибудь плохое. Например, что Классная родителям позвонила, или что с Полиной что-нибудь случилось, или Паша опять напился и тарабанит в дверь нашей квартиры.

Не знаю… Не знаю, что делать со своим беспокойством.

Да я в жизни на свидании не была.

Стоп. О каком свидании речь идет? О чем это я вообще?

— Кола, пицца, мороженое, — Макс ставит передо мной поднос с едой и опускается на стул напротив, переворачивает кепку козырьком назад, складывает руки на столике, и смотрит, будто спрашивает: почему я все еще не ем?

— Я не хочу.

— Начинается, — вздыхает, отводя взгляд к витринному стеклу, по которому уже вовсю тарабанит дождь. — Слушай, это… это просто пицца. Пицца, — слегка перегибается через столик и таким тоном говорит, будто ребенка разговаривать учит. — Я тебе тут не предложение делать собрался.

Ну и как заставить себя съесть хотя бы кусочек, когда в горле ком стоит? И людей много. И, кажется, что все смотрят… Шизик. Я становлюсь шизиком.

Не люблю такие места. Потому что никогда не бываю в таких местах. Оттуда страх и неуверенность, все логично. Или нет? Может причина просто в том, с кем я здесь?

— Лиза? — тяжело вздыхает, прикрывает глаза и потирает переносицу указательным пальцем. — Из-за Чачи переживаешь?

— Из-за всего.

— Давай по порядку, — мягко улыбается.

Опускаю руки на столик и придвигаюсь к Максу поближе:

— Ты там Веронику не заметил, что ли? — щурю глаза.

Усмехается и с расслабленным видом проводит языком по нижней губе, вновь глядя, как дождевые капли сбегают по стеклу, рисуя кривые дорожки.

— Причем здесь Вероника? — будто искренне не понимает и продолжает улыбаться, так, что возмущение внутри меня, как воздушный шарик сдувается.

А значит, надо переходить к радикальным мерам, пока мозги окончательно в желе не превратились:

— Я ее сегодня ударила.

— Знаю.

— Веронику.

— Знаю.

— Я сегодня ударила твою девушку. Эм-м… простите, — извиняюсь перед женщиной за соседним столиком, которая аж вздрогнула от моего крика души.

А Яроцкий продолжает вести себя так, будто вообще никаких проблем не видит. Хотя… может для их отношений это и не проблема?

— Я сказал ей, что между нами больше ничего не будет, — смотрит так пристально, будто за моей реакцией следит. — Это ты хотела услышать?

— Нет. — Да, черт.

Наклоняется еще ниже и даже не думает стирать с лица этой загадочной ухмылки:

— А может то, что между нами с Вероникой никогда и не было ничего серьезного?

Что он сейчас делает?

— Светлакова — разбалованная дочь своих родителей, которая с детства привыкла получать, то, чего она хочет. И вот появилось то, чего она ну никак не может получить, как бы сильно этого не желала и не требовала. Я… не могу ей этого дать. Даже если бы захотел, все равно не смог бы. Вот она и бесится. Это ведь не по ее правилам. Это ты хотела услышать? М? — и брови вопросительно выгибает.

Хватаюсь за стакан с колой и громко тяну напиток через трубочку, лишь бы хоть что-то сделать.

— Она… она беспокоится за тебя, — не уверена, что он даже расслышал, что я тут бурчу.

— А меня беспокоит то, что в последнее время она не следит за своим языком. Что она тебе сказала?

— Не важно, — вновь делаю глоток колы, да побольше, чтобы пожар внутри потушить.

— Мне важно. Она думает, что я ее из-за тебя бросаю, вот и съезжает с катушек потихоньку.

Боже…

Поперхнулась колой и закашлялась. Ну, нельзя же так.

— Это… это… бред какой-то. У вас же планы уже. — "Давай, говори нормально, не заикайся" — Вы же… вы же после школы вместе уехать собираетесь и все такое.