– Я надеялась, что тебе будет интересно заключить со мной маленькое пари.

– Я не играю с богами.

– Всего одна игра, Аид, – невинным голоском произнесла она. А потом подначила: – Ты боишься?

– Под этой крышей игры – всегда не просто игры. – Синева ее глаз разгорелась еще ярче. – Чего ты хочешь, богиня? Зачем просишь об игре?

– Да просто хочу немного развлечься, Аид, – произнесла она, пытаясь придать голосу равнодушный тон. – Кроме того, мы не будем ставить условия, пока не определится победитель. Разве ты не так играешь?

Аид понял, что у богини на уме не только развлечение. В том, как она вела себя, было что-то неуверенное и напряженное. Что-то привело ее сюда, и, как он догадывался, это было связано с ее мужем. А это значило: в том, что она собиралась попросить, не было ничего хорошего.

– Нет, Афродита.

– Ладно, – произнесла она. – Но помни, что ты сам заставил меня это сделать.

Бог пронзил ее гневным взглядом, уже зная, что она скажет.

– Ты должен мне услугу, Аид. И я собираюсь ею воспользоваться.

В этой просьбе он не мог ей отказать. Услуга, которую один бог был должен другому, являлась подобием договора, подписанного кровью. От ее выполнения нельзя было отказаться.

Он глотнул виски, и это помогло ему не произнести то, о чем он впоследствии мог пожалеть. Вместо этого он выдавил:

– Только одна игра, Афродита. Не больше.

Она просияла, словно он подарил ей звезду в небе.

– Спасибо, Аид.

Аид щелкнул пальцами, и они перенеслись в маленькую кабинку в лаундж-зоне, где он обычно принимал ставки и играл со смертными. Комнатка была маленькой и тускло освещенной. Обычно Аид чувствовал себя здесь комфортно, но присутствие Афродиты на его территории заставляло его нервничать. Он хотел знать, зачем она пришла, но богиня любви не торопилась раскрывать карты. Она не всегда была такой. Аид помнил время, когда она не сдерживала своих чувств, когда она действительно верила в любовь, но когда она вышла замуж за Гефеста, все изменилось. Аид не знал всех подробностей, но что бы ни случилось между молодоженами в первые часы после свадьбы, это ожесточило сердце Афродиты и сломило ее дух. Осталась лишь презирающая всех, циничная оболочка.

Аид тоже однажды озлобился, но в отличие от Афродиты, которая пыталась побороть гнев и одиночество, развлекаясь со смертными и богами, он все больше и больше отдалялся от всего и всех, пока людям не осталось ничего другого, кроме как выдумывать истории и сказки о боге подземного царства.

В центре стола лежала колода карт, и Аид предложил их Афродите:

– Хочешь раздать сама?

– Нет. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Оставлю тебе немного власти, Аидоней.

Он окинул ее свирепым взглядом. Ему не нравилось это прозвище. Смертные использовали его от страха. Афродита же – чтобы подколоть его.

– Тогда играем в блэкджек.

– Пятикарточный, – добавила Афродита. – Кто наберет больше очков, озвучивает ставки.

Аид согласился и раздал первую партию – и проиграл.

Он ненавидел проигрывать.

– Что ты видишь, когда смотришь в мою душу, Аид?

Этот вопрос его вовсе не удивил. Ему часто его задавали, только не Афродита. Она была знакома с ним с рождения и никогда не спрашивала. Когда слова вылетали у нее изо рта, ее голос звучал устало.

– Почему ты спрашиваешь?

Она встретилась с ним взглядом:

– Ты ведь в курсе… насчет моей ситуации.

Он был в курсе – под «ситуацией» она имела в виду свадьбу с Гефестом. Богине не нравилось говорить о ней. Вопреки распространенному убеждению это не Афродита не хотела выходить замуж за Гефеста. Это Гефест не хотел жениться на ней.

– Мне просто интересно… Может, Гефест ненавидит меня, потому что глубоко внутри я и правда так ужасна, как он думает.

– Гефест не думает, что ты ужасна, Афродита. Он просто боится полюбить тебя.

Она издала издевательский смешок.

– Ты когда-нибудь говорила ему, что любишь его? – спросил Аид.

Богиня выставила подбородок вперед, и он понял – она хочет возразить, что не любит его. Она не хотела быть богиней любви, влюбленной в мужчину, который не испытывал к ней ответных чувств.

– Ты была подарком Гефесту в то время, когда хвасталась своими любовниками. С его точки зрения, ты стала его невестой не по своему желанию. – И не важно, что он знал – Афродита всегда была очарована богом огня. Он не раз замечал, как она наблюдает за ним, обычно нахмурившись, потому что тот даже не смотрел в ее сторону.

Но Аид отлично знал Гефеста. Этот бог был другого сорта. Он не любил привлекать к себе внимание и еще меньше любил говорить. Ему нравились одиночество и творчество. Он был противоположностью Афродиты, что, по мнению Аида, делало их идеальной парой, но он не был сводником.

– Я не удивлен, что Гефест не пытается принудить тебя к моногамии.

Афродита долго молчала, сосредоточившись на игре. Аид выиграл следующий круг, а она выиграла этот – два к одному. Наконец она призналась:

– Я попросила Зевса развести нас. Но он не согласился.

Аид поднял брови:

– А Гефест об этом знает?

– Полагаю, теперь знает.

– Ты посылаешь противоречивые сообщения, Афродита. Ты хочешь любви Гефеста, но просишь развода. Ты вообще пыталась с ним поговорить?

– А ты? – огрызнулась она, бросив на Аида гневный взгляд. – Он с тем же успехом мог бы быть немым!

Аид состроил гримасу. Ему казалось, что Гефест молчит из-за ее взрывного характера.

– Ты не ответил на мой вопрос, Аид.

Бог пару мгновений просто смотрел на нее. Ему не особо-то нравилось отвечать на вопросы о душе. В большинстве случаев что боги, что смертные были не готовы услышать то, что он скажет, но тем не менее он ответил:

– У тебя прекрасная душа, Афродита. Страстная. Целеустремленная. Романтичная. Но ты отчаянно хочешь быть любимой и веришь, что тебя невозможно любить.

Он говорил, пока они разыгрывали последнюю партию, и когда Афродита перевернула свои карты, ее лицо озарила широкая улыбка.

Она выиграла.

– Время озвучить условия, Аид.

Он откинулся на спинку стула, недовольно взирая на нее, и богиня запрокинула голову назад, рассмеявшись.

– Кажется, тебе не нравится проигрывать.

Ему не нравилось. Как и многим другим.

– Хм-м. – Она задумалась. – Что же мне у тебя попросить?

Она не торопилась с решением, изучая его, словно хотела увидеть и его душу. А потом она произнесла слова, которые повергли его в ужас: