Аид мгновение молчал, а потом поцеловал ее.

– Если бы ты не наказала ее, это бы сделал я – за то, что она отправила тебя в Тартар.

Персефона удивленно посмотрела на него:

– Ты знал?

– Я подозревал, – ответил он. – Ты подтвердила.

Богиня пронзила его взглядом и шлепнула по руке.

– Это нечестно.

Аид хохотнул, но быстро вернул себе серьезный вид.

– И все же, почему ты защищаешь ее, хотя она подвергла тебя опасности?

– Я ее не защищаю… Я справилась с ней сама. Я не хочу, чтобы ты вел мои битвы, Аид.

Взгляд, который он бросил на нее, был полон обожания и изумления.

– Миледи, мне совершенно ясно, что вам не нужна моя помощь в отстаивании ваших интересов. – Аид помог Персефоне одеться и, когда они привели себя в порядок, щелкнул пальцами. В руках у него появилась Минфа-мята.

– И что же нам с ней делать?

– Я ее до конца не простила, – признала Персефона. – Но я согласна предоставить ей утешение хотя бы в одном: в возвращении в подземное царство.

Аид оглядел несколько пожухлых листочков растения.

– Это потому, что ты не заботилась о ней в верхнем мире?

– Нет! – оборонительно огрызнулась Персефона, и Аид рассмеялся. – Чтобы ты знал, я все равно провожу здесь больше времени, чем наверху. Я не хочу, чтобы она умерла, находясь у меня под присмотром.

Аид, все еще улыбаясь, поцеловал ее в макушку.

– Как пожелаешь, дорогая.

Аид помог Персефоне посадить Минфу в грубую черную почву. Покончив с этим, они решили прогуляться по полям подземного царства.

День был ясным, полным странного, неестественного света. Они шли среди высоких стеблей травы и цветов оттенка красного апельсина. А вокруг нависали черные горы и темные леса. Этот мир был прекрасным, сюрреалистичным, волшебным. Он был раем для умерших, для некоторых – тюрьмой, и за последние месяцы для Персефоны он стал одним из ее любимых мест.

Она с нетерпением ждала своих визитов в подземное царство, не только ради того, чтобы увидеть Аида или эти земли, но и для того, чтобы встретиться с Гекатой и душами в Асфоделе. Они ждали ее, чествовали ее. Называли своей царицей.

Эта мысль заставила ее остановиться. И Аид тоже так ее называл. Она пыталась убедить их перестать использовать этот титул, но зачем им слушать ее, если так говорил и их царь?

– Аид… Я хочу попросить тебя не называть меня…

– Миледи?

– Царицей.

Бог остановился, выражение его лица было непроницаемым. Персефона поспешно продолжила:

– Я понимаю, что ты говоришь так в момент страсти…

– Я и правда так считаю. Ты моя царица. Лишь ты имеешь надо мной власть.

– Аид…

– Почему ты боишься его? Этого титула?

– Это не страх, просто… – Она не могла подобрать слова. – Твои люди уже называют меня своей царицей, ты не считаешь, что для этого… слишком рано?

– Так это все-таки страх. Страх, что у нас с тобой ничего не получится.

Персефоне не нужно было ничего отвечать. Аид был прав.

– Мои люди всегда будут считать тебя своей госпожой из-за того, как ты к ним относишься. Для них не имеет значения, будешь ты любить меня или нет. – От этих слов у богини заныло сердце. Она хотела сказать, что любит его, но он продолжил: – Что касается меня… Ты всегда будешь правительницей моего сердца.

– Ты не можешь этого знать, – ответила она. Не важно, как сильно она хотела, чтобы это было правдой.

– Я ждал тебя всю свою жизнь. – Он словно клялся каждой звездой в небе, каждой каплей воды в океане, каждой душой во всей вселенной. – Я это знаю.

Он зашагал вперед, и она последовала за ним, ощущая груз вины на своих плечах. Наверное, ей не стоило подвергать сомнению их любовь, но у нее были страхи – страхи, нависавшие, словно тучи, над их будущим.

Ее мать была лишь одним из них. В остальном все было намного сложнее.

Персефона была богиней, но она все еще надеялась сохранить эту часть своей жизни в секрете. Что было самой большой проблемой? Весь мир хотел знать о ней все с тех самых пор, как все узнали, что она возлюбленная Аида.

Они остановились у края обрыва. Внизу, словно пенное море, переливались серебристые деревья. Небо уже затягивал вечерний сумрак. Персефона никогда прежде не видела эту часть подземного мира, но именно это ей и нравилось. Каждый день был приключением.

– Здесь так красиво, – сказала она.

Персефона чувствовала на себе взгляд Аида, но продолжала смотреть на рощу внизу, отчасти от восхищения, но также и потому, что стыдилась взглянуть ему в глаза.

– Я рад, что тебе нравится, – сказал он. – Потому что она твоя. Добро пожаловать в Рощу Персефоны.

Теперь ей пришлось взглянуть на него – с вопросом в глазах.

– Но…

– Я подумал, что ты, возможно, захочешь иметь здесь собственный уголок, где ты сможешь практиковаться в магии. Место, которое не будет… напоминать о том, с чего все началось.

Он намекал на ее сад в подземном царстве – и их сделку.

Персефона коснулась ладонью его щеки.

– Аид, мне нравится, как у нас все началось. – Аид слабо улыбнулся, и богиня поняла, что он не поверил ей – и от этого ей тоже стало больно. Так что она объяснила: – Да, я не всегда любила тебя. Но я никогда не смогла бы ненавидеть то, что подарило мне тебя.

Он взял ее руку и прижался к ней губами, а потом притянул к себе. Он поцеловал ее, крепко обняв, словно боялся, что она может исчезнуть. Когда он отстранился, она едва дышала, вцепившись пальцами в его пиджак.

Бог посмотрел на нее горящими глазами и поклялся:

– Ты будешь моей царицей. И мне не нужны мойры, чтобы это узнать.

Глазами Аида

Аид появился в своем офисе и поправил галстук. Он потратил день на то, что считал довольно необычной миссией, – воссоединение матери с ее сыном в загробной жизни. Он нечасто таким занимался, да и не особо поощрял, но эти две души… отличались от остальных. После смерти сына мать не умоляла вернуть его к жизни и не проклинала Аида за то, что он украл его душу, – вместо этого она попросила воссоединить их после смерти, и Аид пообещал внять ее мольбе.

Столетия назад он бы даже не обратил внимания на такую молитву. Тогда смерть была смертью. Право на счастливую жизнь в подземном царстве нужно было заслужить. В античные века жизнь и смерть означали разные вещи. Лишь те, кто был совершенно благочестив, и те, кому суждено было стать героями, заслуживали существовать в подземном царстве в окружении красоты. Аид уже давно так не считал, но чувствовал себя обязанным загладить вину, даже если на это уйдет вдвое больше времени.