– Лора-ан!!! – яростно взвыла Катрин, кидаясь вслед за ним,однако Морис на сей раз не зевал: перехватил ее в полете, скомкал, выкинул запорог и мигом захлопнул дверь. И тотчас раздался его чуть искаженныйпереговорным устройством голос:

– Умоляю вас, мадам, соблюдайте порядок, иначе мне придетсявызвать полицию!

«А ведь он вызовет! – мигом поняла Катрин, с трудомудержавшаяся на ногах. – И глазом не моргнет! Тем самым глазом, которым заглядывалко мне под юбку! Заглядывал, заглядывал, пусть не отпирается, я это отличнопомню! Поганый пидермон!!!»

Минутку она постояла, уперев руки в боки и восстанавливаядыхание. И снова голос Фанни зашелестел в ушах: «Лоран дал тебе отставку! Язнаю, что такое – быть брошенной любимым мужчиной! Посмотрим, что ты запоешь,когда перестанешь получать чеки от Лорана!»

Катрин убрала волосы, которые прилипли к потному лицу, какпаутина.

– Русская свинья! Черномазый козел! Паршивка Фанни! –выдохнула все еще с яростью, но уже тремя тонами ниже, где-то даже с ноткамисмирения.

Чеки от Лорана… Чеки от Лорана! Надо успеть воспользоватьсятем, что ей осталось. Он сказал, что оплатит все покупки, счета на которыепридут ему не позднее завтрашнего дня. И он их оплатит, Лоран предельнощепетилен, когда речь идет о деньгах.

Так, время еще есть! До конца дня еще море времени! Конечно,всех магазинов в Париже не обежишь, однако десятка полтора можно ухитритьсяобъехать. Какое счастье, что она успела вытянуть у Лорана машину! Иотремонтировать студию! И вообще – кое-что она все-таки успела. И если небесамбудет угодно, сегодня успеет сделать еще многое. Прежде всего она поедет наплощадь Мадлен, там море великолепных дорогих магазинов. Или рвануть в темагазины, где можно обойти много бутиков сразу: «Галери Лафайет», «Прантом»?Нет, сначала в новый меховой салон неподалеку от площади Бастилии. Говорят, эточто-то невероятное. Шубку ей Лоран определенно задолжал… Нет, две шубки. Ладно,на месте посмотрим, сколько. Теперь главное – не потерять ни секунды времени.

Катрин ринулась к автомобилю. Проклятый Лоран! Какая суетатеперь предстоит из-за его дури, из-за этой мочи, которая внезапно вдарила емув голову!

Она повернулась в сторону дома и яростно погрозила кулаком.

И уронила руку…

На балконе, столь хорошо ей знакомом, роскошном, просторномбалконе, на который выходил кабинет Лорана, стояла какая-то женщина ивнимательно, даже жадно смотрела на Катрин. Женщина была высокая, стройная,примерно одних лет с Катрин. На ней был синий купальный халат Лорана, еще чутьвлажные после душа волосы мягко вились, обрамляя большеглазое лицо.

Знакомое лицо…

Катрин ее где-то видела, эту русоволосую особу, точно,видела!

А что она делает на балконе Лорана, в его купальном халате?!

И вдруг злорадный голос Фанни вонзился ей в мозг, словнораскаленная игла: «Некоторые статьи расходов у тебя скоро сократятся. Например,на содержание юных любовничков. Не будет денег от Лорана – и Роман от тебямгновенно свалит. Зачем ты ему? Его будут поддерживать маман и ее богатенькийлюбовник. Кстати, он тоже русский. Да ты его отлично знаешь! Это Лоран!»

Эта баба… Она – новая любовница Лорана? Мать Романа?Какая-то уж сильно молодая… Она его что, в шестнадцать лет родила?

Стоп! Да наплевать, во сколько лет она его родила, эта…Эмма, что ли? Это и есть Эмма? И с ней теперь живет Лоран?!

Катрин схватилась за голову, отвернулась, кинулась к машине.Влетела в нее и с силой повернула ключ в замке зажигания, ударила по педалигаза, не в силах больше видеть эту торжествующую соперницу, победительницу,эту…

Она повернула не в ту сторону и чуть не врубилась вшлагбаум, преграждающий въезд в ворота парка Монсо.

Осторожно. Осторожно!

Круто развернулась на месте, помчалась в обратномнаправлении, но не удержалась, чтобы снова не взглянуть на балкон Лорана.

Балкон был пуст. Эта проклятая змея уже уползла.

Новая любовница Лорана! Мать Романа! Эмма!

Но ведь Катрин ее уже где-то раньше ви…

Дьябль! Она вылетела на красный чуть ли не на серединубульвара Курсель. Ну и что, не останавливаться же! Сопровождаемая проклятиямиавтомобильных гудков, Катрин круто свернула по Курсель, потом по Батиньоль и попереплетениям бульваров ринулась по направлению к площади Бастилии.

Перед глазами мелькали женские лица.

Мать Романа! Эмма! Любовница Лорана! Та женщина, котораявыходила позавчера из дома Армана, переспав с ним! Та женщина, которую Катринразглядывала на контрольках!

Одно и то же лицо.

Одно и то же лицо?

Ой, нет, не может быть, чтобы ей так повезло… Чтобы таксказочно, фантастически повезло!

Награда за все страдания, за все унижения!

Как она могла забыть? Фотографии будут готовы сегодня.Наверняка они уже готовы. Сейчас она все узнает. Вернее, удостоверится в том, вчем уже почти убеждена.

«Фанни… – вдруг подумала Катрин почти с нежностью. – ДорогаяФанни! Спасибо, подруга, что ты мне сегодня позвонила! Тебе это зачтется – нанебесах!»

* * *

– Ну что, – спросил Илларионов, когда Эмма, зябко обхвативруками плечи, вошла в комнату, – нагляделась?

– Вы так кричали друг на друга… Должна же я была посмотреть,с кем ты там выясняешь отношения!

Она подошла к камину и протянула руки к огню. В комнатахбыло довольно тепло, и солнце светило в окно, не так уж и озябла Эмма набалконе. Трясло ее совсем по другой причине, однако она нарочно попросилаИлларионова растопить сегодня камин – чтобы можно было вот так подойти ипротянуть руки к огню. Волнующее ощущение, впервые в жизни!

– Я кричал? – изумился Илларионов. – Я?! Да я вообще не умеюкричать, ты что?

– Нет, ты не кричал, – вынуждена была согласиться Эмма. – Ноона…

– Ну и как она тебе? – спросил Илларионов. Спросил снекоторой опаской: видимо, опасался, не станет ли Эмма устраивать ему сценуревности. А может быть, наоборот, хотел такой сцены.