Устало опустившись на стул, Дор потер пальцами виски. Мариан, сославшись на срочные дела, оставил его одного, а ему хотелось, чтобы он был рядом. В его присутствии даже проще думалось, словно так он разделял ответственность за принятое решение на двоих. Похоже, барон был прав… Дор вздохнул и потянулся к коробке.

Леди Мальвина была откровенна в своих письмах, которые не успела отправить. Описывала обстановку во дворце, последние сплетни и политические планы на будущее, которые Семерка верных должна была держать в тайне. Для чего-то она использовала шифр, что-то писала прямо, словно забывала о том, что ее сочинения могут попасть в руки недоброжелателей. В том, что спасти ее от участи на плахе не удастся, Дор понял, прочтя третье письмо, а также пачку тех, что прислал ей первый лорд Кассии. Судя по тому, как они выглядели, по пятнам и заломам на бумаге, Мальвина часто их перечитывала.

Его охватило сожаление и злость. Он доверял этой женщине, ему казалось, что она на его стороне. Но в то же время ему было жаль ее. Добиться от нее ответа, где находится сейчас Дамьян, не удалось. Она утверждала, что ничего не знает, и не переставала плакать. Не помогли ни успокоительные, ни угрозы. Он проводил ее до тюремной кареты и пообещал разобраться во всем честно и беспристрастно. Мальвина ничего не ответила, лишь посмотрела на него заплаканными глазами, как на пустое место. Он задержал взгляд на ее пальцах, сжимающих носовой платок, и подумал, что скоро от ее красоты ничего не останется, пытки уничтожат ее. И на него снова нахлынуло сочувствие.

Дор вошел в Яблочный зал и сел на привычное место. Он обвел взглядом пустой стол. На местах барона Траффорда и леди Мальвины его взгляд задержался чуть дольше. Семерки верных больше не существует. Все, к чему он привык с того момента, как оказался во дворце на службе короля, кануло в прошлое. Слуга принес ему обед – горячее жаркое с подливкой. Он посмотрел на аппетитное блюдо и засомневался, что сможет проглотить хоть кусок. Слуга наполнил бокал вином, и герцог с жадностью его осушил. В коридоре послышались шаги, и в зал вошел Бальтазар. Выглядел он неважно, как после хорошей трепки, и Дор заметил, что он хромает.

– Ты выглядишь побежденным.

– Такие комплименты только разжигают мое желание побеждать, – хмуро ответил Бальтазар и сел за стол. Взял из вазы яблоко и вгрызся в него зубами. – Решил, что делать с принцессой Диленой?

– Думаю, решение тут очевидно, – сказал Дор, ковыряя мясо. – Она должна будет покинуть двор.

– Ты говорил с ней? Как она объяснилась?

– Еще нет, – ответил Дор и разозлился на себя за то, что упускает время. – Ты мне так и не сказал, кто вез письмо принцессы.

– Штефан.

– Что?

– Я понимаю, он твой секретарь, правая рука и ты ему доверяешь. Но посмотри на него под другим углом. Чего он хочет? К чему стремится? Смерть Грега… Она ведь очень странная, не находишь? Он был славным парнем, добрым и честным, я уважал его. Возможно, он узнал что-то, о чем не смог смолчать, и это стало причиной его гибели. А вот Штефан… Он таких чувств не вызывает. Вы слишком близки, чтобы ты мог это видеть, – сказал Бальтазар, внимательно наблюдая за Дором.

– Ты что-то знаешь об этом? О том, как погиб Грег?

– Ненамного больше, чем ты. Но я в курсе последних событий. Поэтому хочу дать тебе совет: полагайся только на себя и своих врагов, если не хочешь быть преданным. Кстати, я так понял, ты дал добро на отношения Кордии и Мариана? Она теперь живет в его покоях, и, когда я шел сюда, видел, как они целовались в карете. Хотя не могу поклясться, что только целовались… Я не вглядывался.

– Мариан может сам принимать решение, с кем ему целоваться, – огрызнулся Дор. Слова Бальтазара задели его за живое. День и так не задался, а представив себе Кордию в объятиях Мариана, ему стало совсем тошно. – Я не его отец, чтобы раздавать благословения.

– Но Кордия твоя собственность. Ты купил ее, – напомнил Бальтазар. – И, насколько я помню, ты не любишь делиться. По крайней мере, с лошадьми у тебя именно так. Или ведьма для тебя значит меньше, чем лошадь?

– Ты правильно заметил, Кордия моя собственность. – Дор сделал упор на слове «моя» и улыбнулся. – Так что я с этим разберусь сам. А ты сплетничай поменьше, а то за скучающую старушку принимать будут. Не пойдет на пользу репутации.

Бальтазар откинул голову назад и расхохотался. Чтобы скрыть свое раздражение, Дор принялся за жаркое. А образ целующихся Мариана и Кордии так и остался стоять у него перед глазами.

Перед разговором с принцессой Диленой Дор долго собирался с духом. Умылся, почистил зубы и даже написал небольшую речь на бумаге, которую тут же порвал в клочки, даже не дав чернилам высохнуть. Одно его неверное действие – и скандал, который может закончиться войной, гарантирован. Но притворяться, что он ничего не знает, он тоже не мог. Это было еще хуже, чем новая война. Из подданных короля Аталаксии делают идиотов, да и его величество не блещет умом, раз позволяет такому происходить.

Дор поправил маску и направился к двери, когда в нее постучали. Распахнув ее, он увидел генерала Клавеля.

– Чародей Сабола по вашему приказу арестован и доставлен в Узкую башню, – доложил он.

Узкая башня была построена специально для сильных чародеев и ведьм. Там стояли особые защитные заклинания, не дающие им возможности применять магические чары, и там они становились обычными людьми.

– Сопротивлялся? – заметив на лбу генерала засохшие капли крови, спросил Дор.

– Не без этого. Пришлось за ним побегать. А когда его взяли, хохотал как сумасшедший. Даже жутковато стало.

– Нужно было взять с собой Мариана.

– С нами были военные чародеи, – сказал генерал. – Они отлично справились. И, в отличие от Мариана, у них не было личных мотивов, которые могли помешать аресту.

– Это правда, – согласился Дор, – у них с Саболой сложные отношения. Я хочу лично допросить его. Нашли что-то полезное при обыске?

– Полагаю, да, – после паузы ответил Клавель, и Дору это не понравилось.

Он хотел расспросить его о деталях, когда к нему в покои без стука ввалился Оскар. Он был бледен, словно только что столкнулся с чудовищем.

– Дор, Бернард повесился на конюшне, – доложил он. Генерал Клавель с недоверием уставился на него. – Тело еще теплое, зови чародея, чтобы смог зафиксировать его предсмертные воспоминания.

Смерть Бернарда окончательно выбила Дора из колеи. Сколько раз он ни моргал, но забыть болтающегося в петле мужчину не мог. Он верил Кордии, что его убили, потому что не мог поверить, чтобы Бернард добровольно ушел из жизни. Он был увлеченным, любопытным человеком, у которого было немало врагов, которые могли с ним разделаться. Но чтобы вот так нагло, под носом у короля… Должно быть, убийце очень приперло помешать ему что-то сделать. Дор обернулся на Штефана, который прихрамывая шел за ним. Они возвращались в его покои. Во дворце было тихо, и было в этой тишине что-то зловещее.