Я не знала, что на это сказать. Наконец я решилась:

– В таком случае я ищу другого короля. Такого, которыйпонимает, что настоящая королева стоит любого количества королей.

– Ты меня оскорбляешь, – сказал он, и свет, до сихпор приятный, стал резким, так что я пожалела, что не надела солнечные очки.

– Нет, Таранис, это ты оскорбляешь меня, мою королеву имой двор. Если у тебя нет лучших предложений, то нам нечего большеобсуждать. – Я кивнула Холоду, и он погасил зеркало прежде, чем Таранисуспел хотя бы шевельнуться.

Мы молчали еще пару секунд, потом Дойл сказал:

– Он всегда считал, что умеет обращаться с женщинами...

– Хочешь сказать, что это была попытка соблазнения?

Я почувствовала, что Дойл пожал плечами, потом его рукиобвили меня, прижимая к нему.

– Таранис воспринимает любого, кто им не восхищается,как занозу в ноге. Он должен добраться до каждого, кто его не обожает. Ондолжен выдернуть его, удалить, как соринку из глаза, или она будет мучить еговсе время.

– Поэтому Андаис всегда говорит с ним обнаженная изаваленная мужчинами?

– Да, – подтвердил Холод.

Я перевела взгляд на него, все еще стоящего у зеркала.

– Но ведь это оскорбительно – так поступать с другимправителем?

Он пожал плечами.

– Они веками пытаются если не соблазнить, так убитьдруг друга.

– Убить или соблазнить – а другой альтернативы нет?

– Они нашли третий вариант, – шепнул Дойл мне наухо. – Беспокойный мир. Думаю, Таранис пытается найти способ управлятьтобой, а через тебя – когда-нибудь – Неблагим Двором.

– Почему он так упирал на Йоль? – по-прежнемунедоумевала я.

– Когда-то во время Йоля приносились жертвы, –тихо сказал Китто. – Чтобы обеспечить возвращение света, убивали короляОстролиста. Тогда мог родиться король Дуба, мог заново родиться свет.

Мы переглянулись. Холод первым отважился сказать:

– Думаете, у пэров его двора наконец появилисьподозрения о его бесплодии?

– Я не слышал и малейшего намека на такие слухи, –сказал Дойл. Что значило, что у него при том дворе есть собственные шпионы.

– В жертву всегда приносили короля, – посмотрел нанас Китто, – не королеву.

– Может, Таранис пожелал изменить обычай, –предположил Дойл, прижимая меня покрепче. – Ты не поедешь к Благому Дворудо Йоля. На это нет разумных причин.

Я откинулась назад, позволив себе расслабиться и успокоитьсяв надежном кольце его рук.

– Согласна, – тихо сказала я. – Что бы низадумал Таранис, я с ним играть не буду.

– Значит, решили, – подытожил Холод.

– Да, – кивнул Китто.

Решение было единогласным, но почему-то это не оченьуспокаивало.

Выйдя в гостиную, мы обнаружили там детектива Люси Тейт.Люси сидела на розовом крутящемся стуле, попивала чай и выглядела крайненедовольной.

Гален сидел на диване, пытаясь ее обаять, что обычно безтруда ему удавалось с любыми женщинами. Только не с Люси. Все – от напряженныхплеч и до постукивающей по полу ноги – выдавало ее беспокойство, а может,злость или то и другое сразу.

– Не прошло и полгода, – буркнула она, когда япоказалась из спальни. Она обвела нас троих недовольным взглядом. – Что-товы слишком разодеты для полуденных забав.

Я посмотрела на Галена на диване и Риса с Никкой,подпирающих стены. Китто сразу же забрался обратно в свою конуру, не промолвиви слова. Шалфей не показывался – наверное, был на улице, у вазонов сзацветающей зеленью. Гачен купил несколько горшков с растениями, чтобыдоставить ему удовольствие. Насчет удовольствия не очень получилось, но Шалфейна самом деле проводил немало времени, нежась в цветах. Оставшаяся троицапоглядела на меня с невинным видом. Слишком невинным.

– Что вы ей наговорили?

Рис пожал плечами и отклеился от стены.

– Что ты занимаешься сексом с Дойлом и Холодом сразу.Только это удержало ее от немедленного штурма и дало тебе возможность закончитьразговор.

Люси вскочила и ткнула чашкой с чаем в сторону Галена. Тотедва успел ее подхватить. Лицо Люси загорелось нездоровым румянцем.

– Вы что, хотите сказать, что я битый час ждала здесь,пока она закончит трепаться по телефону?

Голос у нее был опасно тихим, она выговаривала каждое словоочень четко и очень спокойно.

Гален встал и понес чашку на кухню. Из чашки капало, и Галендержал руку под донышком, чтобы не оставлять за собой чайный след.

– Это были деловые переговоры с двором фейри, –пояснила я. – Поверь, я бы предпочла, чтобы ты ввалилась к нам в разгароргии, чем во время этого звонка.

Кажется, она только сейчас разглядела меня по-настоящему.

– Ты вся трясешься.

Я пожала плечами.

– Родственнички... Люблю я их.

Она долго мерила меня взглядом, почти минуту, словно пытаясьчто-то решить. Наконец она качнула головой.

– Рис прав. Только угроза застать тебя в неприличнойситуации могла продержать меня здесь так долго. Но семейные разборки – не делополиции, так что черт с ними.

– Вы пришли по полицейским надобностям? – спросилДойл, изящно проскальзывая в гостиную мимо меня.

– Да, – заявила она, разворачиваясь к нему лицом –для этого ей пришлось обойти диван.

Дойл сделал еще пару шагов к обеденному столу, чтобы их противостояниене казалось столь очевидным, но Люси именно конфронтации и хотела. Она таквоинственно сложила руки на груди, словно только и искала повод для драки.

– Что случилось, Люси? – спросила я, направляясь кдальнему концу дивана. Если она хотела посмотреть мне в глаза, ей пришлось быобойти диван снова. Она так и сделала, неловко усевшись на свой прежний стул.

Она наклонилась вперед, сцепив руки и крепко переплетяпальцы, словно в попытке справиться с собой.

Я повторила вопрос:

– Что такое, Люси?

– Еще одно массовое убийство. Вчера вечером.

Обычно Люси смотрела в глаза, но сегодня она рыскалавзглядом по всей квартире, ни на чем не останавливаясь надолго.

– Такое же, как мы видели?

Она кивнула, на миг задержав взгляд на мне, и тут жеповернулась к телевизору, а потом к травам, которые Гален выращивал наподоконнике.

– Точно такое же, только в другом месте.