– Да… Но не могла же я бежать из дома с Бером, захватив моего родного брата!

Вефрид была растеряна, но в то же время мысль о том, что она могла бы сбежать из дома с Бером, приносила ей огромное удовольствие.

Тетка в ответ расхохоталась:

– Со мной все именно так и было! Когда я бежала с Хедином, это устроил мой брат, Ингвар! Без него у нас ничего бы и не вышло. Скорее бы твой витязь приехал – спрошу, как поживают мои в Ладоге.

– Да нет же! – К собственному неудовольствию, Вефрид приходилось эти догадки опровергнуть. – Ничего я не сбежала! Это невозможно! Бер принес обет Одину, и ему совсем нельзя жениться, пока он…

Вефрид осеклась и прикусила губу – вовсе незачем рассказывать всю сагу об убийстве и мести, для этого еще не время.

– Пока что? – Эльвёр наклонилась к ней, опустив иглу, в глазах ее появилась тревога. – Обет Одину? О чем?

Вефрид помолчала, раздумывая, как теперь приступить к делу. Кто-то из семейства Фроди проболтался о приезде Бера в Видимирь, хотя их просили хранить в тайне сагу о мести.

– Почему это нельзя жениться? – спросила Астрид. – Я знаю, дают обеты Фрейру, что женятся на самой лучшей невесте, дочери конунга…

– Он дал обет жениться на Брюнье, да? – воскликнула Ульвхейд. – Он опоздал: она в конце зимы уже вышла замуж.

– Да нет же! – с досадой ответила Вефрид: с чего Беру давать обет о дочери Анунда конунга, он о ней и не слышал никогда. – Он не может жениться ни на ком, пока не… не устроит свои дела.

– Какие дела? – нахмурилась Эльвёр. – Почему ему надо устраивать их в наших краях?

– И чем ты можешь ему помочь? – не без ревности подхватила Астрид.

Вефрид тяжело вздохнула. Бер был только внуком конунга и даже еще не приехал, а мысли всех знатных дев уже вьются вокруг него.

– Он ищет кое-каких людей… – тихо заговорила она. – Только это тайна, я вас прошу об этом молчать.

– Каких людей?

– Почему у нас?

– У нас нет никаких людей! – заявила Ульвхейд, имея в виду, что жителей Силверволла дела внука Олава касаться не могут.

– Не появлялись ли у вас в последнее время новые люди, чужаки? – спросила Вефрид.

Она думала завести разговор о чужаках между прочим, словно выискивая любопытные новости, но из-за болтливости ее спутников утаить важность этого дела не получится.

– Новые люди? – Эльвёр ненадолго задумалась. – Да нет… Откуда им взяться? Булгарский обоз будет только к началу зимы, а из Хольмгарда – к Йолю. Из Сурдалара кто-то к отцу приезжал, что-то насчет олова и бронзы…

– Эти люди не едут с обозами и ничем не торгуют, они сами по себе. Их всего трое или четверо. Или – трое и один. Это мужчины средних лет, старше двадцати, но моложе тридцати, только один из них на четвертом десятке. У него темная борода, карие глаза и горбатый нос. Вид мрачноватый и недовольный. Настоящее его имя Градимир, но у нас он называл себя Ормом. Он и те трое одинаково хорошо говорят на русском языке и славянском, но выговор у них не как в Хольмгарде – они из Киева…

– Ах вот ты о ком! – воскликнула Эльвёр. – А я думаю – люди…

Она хотела сказать, что под этим словом понимает уважаемых людей, а не работников, нанятых на жатву.

– Орм! – одновременно с матерью воскликнула Ульвхейд. – Это тот, который работает у Суяра в конюшне! У него темная борода и горбатый нос, да.

– В конюшне? Можно мне его увидеть?

– Ошаняй! – окликнула Эльвёр служанку-мерянку. – Поди узнай, здесь ли сейчас новый конюший отрок, Орм.

– Ничего не говори никому! – поспешно добавила Вефрид. – Он не должен знать, что я здесь и хочу его видеть. Просто узнай, где он сейчас.

– К чему такая таинственность? – спросила Эльвёр, когда служанка ушла. – Почему он не должен тебя видеть?

– Потому что он знает меня в лицо. – Вефрид помрачнела, вспомнив, что в последний раз они виделись в избе Тихомилы и она сама помогла Градимиру уйти невредимым. – А нет ли при нем еще троих, тоже из Киева? Один такой здоровенный, мордастый, волосы светлые, вечно растрепанные…

– Их четверо, да, – припомнив, кивнула Эльвёр. – Те трое пришли уже с месяц назад, а Орм – дней десять, он их сам искал, я помню, Берегота говорил. Мы их наняли на жатву и молотьбу. Не скажу точно, кто из них мордастый, я их не разглядывала, но они точно товарищи Орму. Вечером придут с поля, можешь посмотреть.

– Я сама их никогда не видела. Знаю только Орма. Мне нужно взглянуть на него, чтобы точно знать, что это он. Ты могла бы, Эльвёр, вызвать его во двор, по какому-нибудь делу, а я бы поглядела тайком?

– Могла бы… – с недоумением ответила Эльвёр. – Но к чему такие тайны? Что вы затеяли?

– Ничего мы не затеяли, – по оставшейся с детства привычке оправдываться сказала Вефрид, но потом вспомнила, в каком недетском деле участвует, и глубоко вздохнула. – Я не могу вам всего рассказать. Это тайна. Но эти люди… Это дурные люди. Они творили дурные дела, и потому им пришлось покинуть своего князя и убраться…

– Князя? – перебила Астрид. – Это люди князя? Но какого?

Она не знала других носителей этого звания, кроме покойного Олава – своего прадеда, и Анунда конунга из Озерного Дома, кому был подвластен и Силверволл. Киев для нее находился где-то почти в другом мире, как Итиль и Миклагард.

– Киевского, конечно, – важно ответила Вефрид.

Месяц назад она сама знала о нем меньше, чем об Асгарде, но теперь, по рассказам Правены и Алдана, уяснила, что это такое.

– Князя Святослава, сына Ингвара, внука Олава.

– Выходит, он тоже мне двоюродный брат? – задумалась Эльвёр.

– Да. Он был в Хольмгарде этим летом, но теперь уже ушел с дружиной домой. Эти люди были в его дружине, но им пришлось покинуть…

– Они поссорились со своим князем?

– М-м, нет. Хотя должны были. Не спрашивайте меня, я не должна об этом рассказывать! Когда здесь будет Бер, вы все узнаете.

Явилась Ошаняй с докладом: Орма в доме нет, Суяр послал его с другими отроками возить сено с луга на конюшню. Нужно было ждать, пока он вернется. Больше Вефрид ничего не рассказала, как ни допытывались ее двоюродные сестры; правда, Астрид и Ульвхейд больше хотели знать, что за человек Берислав сын Тородда, каков собой и все прочее. Об этом Вефрид говорила весьма охотно, готова была описывать его внешность во