Барвинок запоздало сообразила, почему волхв трогал лук, аон, сцепив зубы, раздавал удары молча и зло. Бой получился коротким, нападавшиераспростерлись на земле, и никто не пытался встать.

– Пятеро, – сказала она дрожащим голосом, – аты их…

– Шестеро, – уточнил он.

Тетива щелкнула звонко, стрела пронзила зеленый занавес ипропала. Мгновение спустя послышался сдавленный вскрик. Барвинок ждала втягостном оцепенении, в кустах затрещало, слышно было, как повалилось грузноетело.

Волхв даже не оглянулся, убрал лук и пошел дальше.

– Кто там был? – спросила она пугливо ему в спину.

– Вожак, – ответил он коротко. – Умнаясволочь!

Она догнала, спросила:

– Что спрятался?

– Впервые встречаю, – объяснил он, не поворачиваяголовы, – чтоб сам, как дурак, не лез в драку.

Она сказала торопливо:

– Может быть, увечен? Без руки или ноги?

– Может быть, – согласился он. – Такие обычноумнее. Это сила уму могила.

Она смерила его придирчивым взглядом:

– Хорошо сказал!

Он посмотрел непонимающе, Барвинок оглянулась, но ониспустились в низинку, холмик скрыл место схватки. И хотя ничего не увидела, ноне сомневалась, что ни один из разбойников так и не понял, что с нимислучилось. Теперь уже не поймут, у мертвых с пониманием плохо.

– А ты злой, – сказала она дрогнувшимголоском, – знаешь?

– Знаю, – буркнул он.

– А почему?

– От доброты, – бросил он. – Добрый ячересчур, понятно?

– Понятно, – ответила она торопливо, – ещекак понятно!

Древняя дорога уходит вдаль резкими изломами, Барвинокустрашенно подумала, что подземные звери-великаны дрались друг с другом стольяростно, что вздыбили над собой землю. Одни участки выложенной камнями дорогиподнялись на высоту в два копья, другие опустились во впадины, а кое-где дорогупересекают глубокие трещины, никакой конь не перескочит.

Волхв постоянно к чему-то прислушивался, она пошла рядом,косясь на его хмурое лицо.

– Засада не случайна?

Он поморщился.

– Только сообразила? По-твоему, разбойники могли здесьсидеть годами, ожидая неизвестно чего?

– Прости, – сказала елейным голоском, –сглупила. Тогда он знает больше, чем ты думал.

– И умеет, – буркнул он. – Умен, сволочь.Сумел просчитать, как я пойду! Нехорошо.

Она сказала заботливо:

– Когда знаешь, что ты не самый умный и сильный, этохорошо. Будешь осторожнее. Может быть, и не получишь по голове палкой, как заслуживаешь.

Он покосился неодобрительно, но смолчал, лицо сталосерьезным, а затем неспешными, но очень экономными движениями, когда ни единоголишнего жеста, он достал лук и, резко согнув, набросил на рог петлю тетивы.Когда вытащил из колчана стрелу, Барвинок начала оглядываться по сторонам, гдеже поблизости жирный заяц или молодой гусь, и только сейчас услышалаприближающееся хлопанье крыльев.

С неба в их направлении быстро снижаются три громадныептицы, как показалось ей, потом с ужасом увидела вместо мелких птичьих голов натонких шеях человеческие лица. Крылья не птичьи, хотя на концах блестятметаллом перья, а туго натянутые кожистые, как у летучих мышей…

Тетива звонко щелкнула, затем еще и еще. Чудовищные гарпиивскрикивали, Олег не сдвинулся с места, только руки со все увеличивающейсяскоростью мелькали, а стрелы срывались и пропадали одна за другой.

– Прячься! – крикнул он. – Под корягу!

– Это ты меня так назвал жабой? – осведомиласьона.

Гарпии одна за другой начали суматошно бить крыльями, однакамнем пошла вниз, другая пыталась набрать высоту, а третья с хриплым карканьемринулась на Олега.

Стрела ударила в раскрытый рот. Олег сделал два быстрых шагав сторону, грузное тело ударилось оземь с такой силой, что Барвинок услышалахруст костей.

– Они ж уже… – начала она и поперхнулась.

Из-за леса вылетела на небольшой высоте стая, как ейпоказалось, крупных ворон, но все несутся в их сторону, нацеленные, какброшенные сильной рукой дротики.

Вспикнув, она ринулась под упавшее и давно высохшеедерево-великан, оно зависло над землей на обломанных рогульках веток. Заползаяна четвереньках, зацепилась воротником за сук и шипела, пытаясь вывернуться иосвободиться, а за спиной слышались частые хлопки тетивы, дикие крики в небе, апотом сильные удары о землю.

Одна из гарпий с размаху ударилась в щель, Барвинок увиделапрямо перед собой дикое лицо с оскаленными зубами. Гарпия пронзительно визжала,но вдруг дернулась, изо рта хлынула кровь.

Барвинок поджала ноги, страшась отползать дальше, стволдерева не настолько огромный, к тому же с той стороны тоже рухнула на землю итрепыхается, пытаясь взлететь или хотя бы уползти, чудовищнаяполуптица-полузверь-получеловек.

Барвинок, улучшив момент, с силой пнула ее ногой в морду иразвернула в сторону.

– Не вылезай! – донесся злой голос волхва.

– Я здесь, – прокричала она. – Обо мне недумай…

Прижавшись щекой к земле, все равно видела только его ноги,пришлось подползти чуть, и узрела во всем мужском великолепии, когда зверь внем взял верх и с горящими глазами и оскаленной пастью с наслаждением бьетстрелами, двигаясь просто невероятно быстро, а оперенные древки со стальнымиостриями уходят веером, догоняя одна другую.

Наверху звенел дикий крик, визг. У нее заломило в ушах, а ввиски стрельнуло острой болью. Небо, как ей показалось, просто закрыто этимичерными телами, хотя уже с десяток бьется, подпрыгивая в корчах, на земле.

Снова какая-то в судорогах попыталась забиться к ней подкорягу. Барвинок со страхом и омерзением вытолкала ее, бешено работая обеиминогами.

Как из другого мира, прогремел полный ярости голос:

– Не вылазь!..

Она съежилась, ну зачем он так кричит, она женщина, к томуже красивая, на красивых вообще кричать нельзя, хотя да, это не на нее кричит,а за нее кричит, а голос у него сейчас грубый, потому что не успел поменятьради нее, пусть лучше покричит, сейчас для него важнее оставаться злым исобранным…

Под дерево занесло спутанную шерсть, Барвинок отчаянночихнула. Два окровавленных пера влетели следом, Барвинок от брезгливости едване высунулась с другой стороны, но там нечто ударилось оземь с такой силой,словно упала с высоты не гарпия с тонкими птичьими костями, а корова своробьиными крыльями.