Она поперхнулась, посмотрела с раскрытым ртом.

– А что, его нет?

Он сдвинул плечами.

– Может быть, и есть. Но я не вижу. А ты видишь?

– Нет, – жалко пискнула она. – Не вижу.

Он не ответил, шагал мерно и ровно, словно считал шаги. Помере того как спускались в долину, гора с домиком поднималась все выше, волхвидет спокойный, по крайней мере, с виду, а ее уже трясет, как медведь грушу.

– Вот так прямо и пойдешь? – спросила она.

– Пока не решил, – проговорил он, и она ощутила,что он в самом деле в глубоких сомнениях. – Можно вот там в норе дождатьсятемноты, видишь, чернеет?.. а потом рискнуть. Правда, здесь есть звери,что лютуют как раз ночью, а днем прячутся, не выносят дневного света. И вообщелюбого огня. Но днем другой зверь – маг…

Он раздумывал долго, кривился, морщился, наконец сказал свеликой досадой:

– Ничего не получается!.. Везде защита. Со всех сторон.Я ж говорил, эта сволочь умнее, чем я думал.

Она пискнула:

– Даже умнее тебя?

Он отмахнулся.

– Не знаю. Я мудрее, а это не совсем то. Иногда умважнее мудрости. Мудрость, она, знаешь ли, не всегда годится в огороде.

– Каком огороде?

– Любом, – буркнул он. – Даже в этом. Эх,придется рискнуть, чего так не люблю…

Она сказала встревоженно:

– Если раньше не рисковал, как полагаешь, то я даже незнаю, что такое риск по-твоему!

– Увидишь, – пообещал он недобрым голосом. –Останешься здесь?

– И пропустить, – отрезала она, – как тебезададут трепку? Да ни за что! Я от тебя не отстану.

– Смотри, и тебе достанется.

– Мне? – изумилась она. – Разве красивыхженщин бьют?.. Вот так сразу?

Он скривился, не ценит юмора, на ходу перебирал амулеты нагруди, лицо, и без того мрачное, становилось темнее и озабоченнее. Амулетов,как она заметила, за время их путешествия стало вдвое меньше, явно волхвпользуется ими чаще, чем она замечает. А сейчас остались только самыеневзрачные и мелкие…

– Есть, – сказал он вдруг, – есть! Рискнем.Он может не ожидать нас с этой стороны.

– Какой? – спросила она.

– Пойдем через парадный ход, – сказал он, онауловила в его твердом вроде бы голосе сильнейшее колебание, но перед женщинойкакой мужчина не выкажет себя неуверенным, и он повторил жестко: – У меня естькак раз подходящий амулет. Надеюсь, он сработает. И, надеюсь, здешний маг неожидает нас с этой стороны…

Она сказала пугливо:

– Слишком много «если». Ты же сказал, что не любишьрисковать! И вообще ты человек осторожный, пугливый…

Он кивнул.

– Все так, но… что делать? Тебе лучше ждать здесь.

– Щас, – ответила она язвительно.

Он пошел вперед, она чуть отстала, но страх исчез, быстропокопалась в себе, изумилась новому чувству защищенности и предельнойнадежности. От этого гада веет таким мужским теплом, что она с ним и на краюпропасти чувствовала бы себя в полной безопасности, вот и сейчас идет, какутенок за мамой, а раньше умерла бы от ужаса…

Странно, они подошли к горе, но никто на них не бросался, ненападал, не слышно даже воинственных криков, она втягивала голову в плечи,смотрела на волхва, но тот, не оглядываясь, начал быстро карабкаться наверх.

Она взмолилась:

– Погоди, я сейчас упаду!

Он бросил, не оборачиваясь:

– Амулет уже на две трети иссяк. Как только кончится,нас обнаружат.

Он вспикнула и поспешила следом. Гора хоть и не отвесная, ноприходится идти, сильно накренившись вперед и опираясь на колени, а в самыхкрутых местах передвигаться на коленях.

Фигура волхва маячила уже далеко впереди, надеюсь, подумалаона замученно, этот гад знает, что делает, а его амулет укрывает и ее, такуюбедненькую и отставшую…

Она не видела, что впереди, смотрела только под ноги иуперлась макушкой в волхва, словно пыталась его забодать с разгону. Оннаклонился и шепнул ей на ухо:

– Теперь ни звука!.. Пока не пройдем двор.

Она кивнула, соглашаясь на все и безумно счастливая, что небросил, все-таки есть в нем что-то надежно-мужское, спасибо, а мог бы еще ивдарить…

Волхв протянул ей руку и начал погружаться в каменную стену.Осталась только требовательно протянутая рука. Барвинок не помнила, сама лиухватилась за нее или же он поймал вслепую, но через мгновение очутилась вдушном липком месиве, словно в вязкой глине, грудь сдавило, выталкивая остаткивоздуха, она пыталась вздохнуть и не могла, начала задыхаться, но за рукупродолжали тянуть, и через полминуты она вывалилась из стены во двор.

Ноги уперлись в узорчатую плитку, безумно красиво, а дальшетот нарядный дом, что так понравился ей издали. Вблизи он еще красивее, всесделано с любовью и великой тщательностью.

Из-за угла дома вышли пятеро закованных в стальные доспехивоинов, настоящие великаны, у фонтана стоят люди в черных плащах и снадвинутыми на глаза капюшонами. Ее сердце тревожно забилось, один повернулся исмотрит в их сторону.

Олег больно дернул ее за руку, лицо злое, разжал кулак, онав ужасе увидела, как быстро истаивает его амулет, словно льдинка на жаркомсолнце, уже не больше горошины…

Она побежала за ним со всех ног, не представляя, что будет,когда все их увидят…

Ворота в дом из белого камня пропустили их очень неохотно,она в ужасе представляла, что камешек истает раньше, чем она протиснется, так иостанется торчать, но Олег потянул, едва не выламывая руку, и она выпала нагладкие плиты синего цвета в большом роскошном зале с расписанными золотом икиноварью стенами.

Олег шепнул:

– Сюда! Быстро.

Она вбежала за ним в ближайшую дверь, волхва впервые увиделатаким бледным и с темными кругами под глазами. Он даже ухитрился похудеть завремя, пока добирались до этой комнаты, а дышал хрипло и с надрывом.

– Ну и… – прошептал он, – ну и… заслоны… Нет,я даже не представлял такой мощи…

Она пропищала тихо, страшась отвлекать на себя внимание:

– У тебя еще есть амулеты!

– Может не хватить, – шепнул он. – Тихо, надоосмотреться…

В комнате стол из глыбы серого гранита, поверхность отполированадо блеска, четыре камня по сторонам, явно сиденья, и торчащий прямо из поластранный ствол, усеянный шипами.

Такие же шипы, только толще и длиннее, идут кольцом вдольвсех четырех стен. Все на уровне головы, Барвинок видела, как Олег покачал головой,лицо стало встревоженным.