Ибрагим послал записку своим банкирам — домуКира, — попросив их купить дворец, достойный его невесты. Имея свободныйдоступ в гарем, Эстер Кира в эти дни охотно исполняла роль посредника междупринцессой и се нареченным.

Нилюфер присмотрела на маленьком мысе наБосфоре изящный мраморный дворец кремового цвета и сказала, что он долженпринадлежать ей. Владелец имения, некий купец, прознав об истинной целизатеянных с ним переговоров, заломил дикую цену. Кира, однако, проявилиизобретательность и, совершив тайное расследование дел купца, выяснили, что оносуществлял снабжение султанской армии по завышенным расценкам. Подобные вещи,согласно строгим законам Селима, карались смертью.

Предупрежденный другом о надвигающемсяразоблачении и расправе, купец тихо исчез. Собственность его была конфискованав пользу правительства и передана дому Кира в награду за их верность. Те, всвою очередь, за разумную цену продали дворец Ибрагиму.

Торжества по случаю замужества двойняшекдлились трое суток, поскольку султан торопился тогда с походом в Сирию. НоНилюфер была любимицей Селима, и поэтому теперь он решил закатить такойпраздник, который надолго запомнился бы его подданным. Это был его последнийширокий жест.

Свадьба должна была состояться в садуИени-сераля. Для первой брачной ночи новобрачным отвели красивую беседку,которую Селим распорядился выстроить на берегу Золотого Рога специально дляэтого случая. Небольшой одноэтажный домик с застекленным куполом крыши,покрытым сусальным золотом, был украшен мраморными колоннами, обтянутыми тканьюиз красного шелка. Три комнаты домика были обставлены со сказочной роскошью.

Беседка стояла за воротами дворца, выходилаокнами на Золотой Рог и являла собой поистине идиллическое убежище для юнойпринцессы и ее жениха.

Сулейман, Гюльбсйяр и Ибрагим прибыли занеделю до торжеств. Принц был счастлив, что его лучший друг вот-вот породнитсяс ним, и не уставал поддразнивать Ибрагима, в шутку укоряя его, что он женитсяна ребенке. Ибрагиму, который был старше Сулеймана на два года, было двадцатьшесть.

И вот наступил день свадьбы. На дворе стоялочудесное майское утро. Крики муэдзинов далеко разносились во всех концахстолицы. В полдень, после намаза, Ибрагим был препровожден принцем Сулейманом иего шуринами Хусейном и Ризой бен Исмет в Великую Мечеть, которая раньше былавизантийским Софийским собором, стоявшую прямо за стенами Иени-сераля. Там быласовершена официальная церемония, во время которой был заключен брак между ним исултанской принцессой Нилюфер, интересы которой представлял новый ага киаляр.

После этого мужчины вернулись во дворец, гдедолжны были состояться торжества. В саду по этому случаю поставили гигантскийшатер, украшенный красными, зелеными и синими узорами, с навесом из золотойпарчи. Здесь сидели султан, его сыновья и зятья. Рядом разбили шатер поменьшедля женщин.

На Нилюфер были светло-лиловые шаровары сбриллиантовыми застежками на лодыжках. Поверх она надела платье того же цвета сдлинными рукавами и разрезами на юбке, усыпанное бриллиантами, жемчугом иаметистами, а на плечи накинула полосатое золотисто-серебряное покрывало.Голову прикрывала такая же сетка. Волосы были распущены за исключениемодной-единственной тонкой косички с жемчужной заколкой. Тонкую шею украшаловеликолепное бриллиантовое ожерелье.

Официально представить жениху невесту пообычаю должна была ее мать бас-кадина, и, надо сказать. Сайра своим видом едване затмила Нилюфер. На ней был бежево-золотистый наряд, волосы блестели навесеннем солнце, ярко сверкали крупные изумруды. Поклонившись султану, онапоцеловала дочь и взглянула ей в глаза. Нилюфер мягко коснулась кончикамипальцев маминой щеки и смахнула одну-единственную искрившуюся на солнцеслезинку.

— Это от счастья, — прошепталабас-кадина.

— Я знаю, мама.

Они обернулись к ага кизляру, который взялправую руку принцессы и вложил ее в правую руку Ибрагима. Затем жених убрал слица невесты вуаль, поцеловал ее и шепнул:

— А ты, взрослея, времени даром нетеряла.

— Тебе нравится?

— Там увидим, — ответил Ибрагим,подводя ее к брачному помосту.

— Ты все такой же дерзкий, —ответила Нилюфер, счастливо улыбаясь.

— А ты избалованная девчонка со сквернымхарактером.

— Мы будем очень счастливы, —прошептала Нилюфер.

— Я тоже так думаю, — улыбнулсяИбрагим.

По окончании торжеств, которые длились неделю,Ибрагим проводил молодую жену в их новый дом.

После этого хорошее настроение Селима исчезлобез следа. Всю неделю во время пиршеств он предавался чревоугодию, и боль вжелудке, которую до этого удавалось сдерживать лекарствами и строгой диетой,вернулась к нему с утроенной силой. Султан послал за старшим сыном.

Принц находился в прекрасном расположениидуха, когда появился в отцовских покоях. Увы, это только еще больше распалилогнев Селима. Дав сыну знак сесть, он сразу перешел к делу:

— Мне не правятся сообщения, поступающиеиз Магнезии.

— Вздор, — возразил Сулейман. —И город, и вся провинция благоденствуют и процветают.

— За что следует сказать спасибоИбрагиму, а отнюдь не тебе, — резко ответил султан. — Ты же проводишьвремя в охотничьих забавах и любовных утехах с Гюльбейяр. Удивительно, как я досих пор не обзавелся внуком. Одним словом, ты сильно подвел меня, сын.

— Каким образом? Дела в провинциипродвигаются хорошо. С чего ты взял, что это все благодаря только Ибрагиму? Ипотом, разве не ты учил меня максимально использовать возможности окружающихменя людей? Ибрагим не принимает без моего ведома и утверждения ни одногохозяйственного решения. Что же касается Гюльбейяр, то, надеюсь, ты рад будешьуслышать, что она беременна. Селим фыркнул:

— Ты отказался пойти со мной на Сирию иЕгипет. Когда турок слезает с боевого коня и усаживается на мягкий ковер, онперестает быть турком!

— Ба! Так вот, оказывается, что не даеттебе покоя, отец! Ты злишься на то, что я не пошел с тобой в последний военныйпоход. Но скажи, как можно одновременно и воевать, и управлять?

Сулейман вспомнил предостережение своейматери, которая говорила ему: «Не ходи с отцом в Египет. Против тебя существуетзаговор. Кое-кому хочется убить тебя и сделать наследником Мухаммеда». В итогеубили не его, а любимого брата. С тех пор Сулейман часто спрашивал себя: а былли заговор на самом деле или мать схитрила? Но принц никогда не задавал этотвопрос Сайре.

— Со мной поехал Мухаммед, а на нем тожевисела провинция, — возразил Селим.

— Эрзурум — самый захудалый уголокимперии, отец. И вообще не говори при мне о Мухаммеде! Если бы он не поехал стобой, то был бы сейчас жив-здоров и я не лишился бы любимого брата и лучшегодруга!