— Пири-паша известит тебя о том, надо литебе будет возвращаться в Магнезию или нет, — усталым голосом сказалСелим.

— Ожидаю твоих приказов, падишах.

Сулейман поднялся с подушек и повернулся кдвери.

— Сулейман! — раздался ему в спинурезкий голос отца. — Я еще не закончил! Хочется услышать твое мнение поповоду одной задумки, которая вертится у меня в голове. Думаю захватить Родос.Христиане построили там крепость. Она стоит слишком близко к моим границам. Чтоскажешь?

— Ты, как всегда, прав, отец. Еслихочешь, чтобы я пошел туда с тобой, я пойду.

— Нет, не для того я до сих пор берегтебя. Ты мой наследник, Сулейман, и, если я потеряю тебя сейчас, придетсяждать, пока подрастут твои братья. А я не могу насиловать свою судьбу. Из-захвори, которая сжигает меня изнутри, я раньше времени становлюсь хилымстариком. Ступай, сын мой-Возвращайся к Гюльбейяр. Между прочим, знаешь, именнотвоя мать заставила меня отказаться от этой красавицы. Скажи, много ли япотерял?

Сулейман улыбнулся:

— Для меня Гюльбейяр — само совершенство.Но у тебя, отец, есть моя мать. Ты ничего не потерял, но, отдав Гюльбейяр мне,скоро получишь внука.

Султан смерил старшего сына долгим взглядом,потом произнес:

— Ты пока еще не стал хорошим воином иправителем, но, клянусь Аллахом, передо мной уже сейчас стоит великий дипломат.

— Я не подведу тебя, отец. Никогда.

Они вместе поднялись, и Селим проводил сына додвери, ободряюще похлопав его по плечу на прощание. Вернувшись к себе наподушки, он сел и погрузился в размышления. Он всегда умел смотреть правде влицо и потому сознавал, что умирает. Селим не знал, сколько ему еще отпущено.Глупые и трусливые лекари все еще не признавались в том, что на негонадвигается смерть. Но Селим чувствовал, что уже совсем скоро присоединится ксвоим предкам в раю. Разумом понимал, но сердцем не мог принять. Ему всегопятьдесят один год, и он так мало времени находился у руля империи. Турциянуждается в нем! Он уже заметно раздвинул ее границы, а после взятия Родосаможно будет всерьез думать о завоеваниях в Западной Европе. Так много дел впереди,а Селим чувствовал, что еще не может до конца доверить кормило власти сыну.

— Сулейман, Сулейман… — со вздохомпроизнес он. — Ты всегда был красивым, мягким и добрым мальчиком. Нодостанет ли у тебя сил встать во главе империи? А если нет, то из чего мнеостается выбирать?

Старшие сыновья Селима погибли. Остались лишьХасан, Нуреддин и Карим. Хасан имел склонность к наукам и больше походил насвоего деда Баязета и дядю Коркута. Ученый никогда не станет великим султаном.Нуреддин слишком жесток, ибо унаследовал темные черты своих свирепых турецких икитайских предков. Нет, из него ничего путного не выйдет. А пятилетний Каримеще слишком молод. Султан понимал, что должен держаться за Сулеймана как занаследника. Ему самой судьбой уготовано идти по стопам отца.

Селим вернулся мыслями к Родосу. Чтобыхристианская цитадель возвышалась столь близко к границам Османской империи?Недопустимо! В уходящем году поход уже не организовать, времени мало. Такуюкампанию нужно тщательно продумать во всех мелочах. Родос был почтинеприступен, и его защищали смелые люди. Селим отдавал должное врагу, когда тотэтого заслуживал. Разве можно получить удовлетворение от победы над слабымпротивником? Он знал, что рыцари, укрывшиеся в крепости Родоса, окажут емупоистине ожесточенное сопротивление, и Селим с нетерпением ждал битвы.

Пока он останется в Константинополе, дабывоплотить в жизнь некоторые давно задуманные реформы. Из шести лет, что он былсултаном, четыре года он провел в походах. Возможно, Сулейман был прав, когда говорил,что нельзя одновременно и воевать, и править.

И потом, Селиму чисто по-человечески хотелосьподольше побыть с семьей. Не так давно он был отцом шестнадцати детей — десятимальчиков и шести девочек. Теперь из сыновей в живых остались лишь четверо.

Оглянувшись мысленно на прожитые годы, онусмехнулся. Как легко жили во дворце Лунного света! Хозяйством заправлялагоспожа Рефет и помогала ей Сайра. Сарина возилась в саду, постоянно упрекаямужа в том, что он так и не научился отличать цветочные побеги от сорной травы.Сарина очень понравилась бы деду. Мухаммед Завоеватель был отличным садовником.

Закрыв глаза, он мысленно увидел своих детей,возившихся на зеленой лужайке. Рядом катали шары его красивые кадины, стройныеноги их просвечивали в прозрачных шароварах. Казалось, он даже слышит ихзаливистый смех и чувствует, как тянет с моря солью…

Сколько они прожили вместе? Почти двадцатьшесть лет. На мгновение ему захотелось плюнуть на все свои султанские заботы ивернуться к той прежней беззаботной жизни. Но Селим одернул себя. Он знал, чтоесли обернется назад, то не увидит там ничего, кроме пустоты и хрупкихвоспоминаний — и сладких, и исполненных горечи У него не было выбора — надосмотреть в будущее.

Селим вновь оставил столицу и отправился вочередной поход. Отдавая себе отчет в том, что взятие Родоса не будетувеселительной Прогулкой и что тут торопиться не следует, он сначала переправилсвою армию на небольшой полуостров, откуда открывался вид на крепость. Темсамым он хотел убить двух зайцев. Во-первых, произвести необходимую разведку, аво-вторых, оказать психологическое давление на местное население, у которогопри виде громадной турецкой армии должно было пропасть желание активно помогатьзасевшим в крепости христианам.

Тем временем в Константинополе жизнь для кадиивернулась в обычное русло. Хасан и Нуреддин уехали в дальний военный лагерь наозере Шкодер. Отец обещал взять их с собой на штурм Родоса, если они покажутсебя примерными учениками.

В гареме под присмотром матерей осталисьтолько три принцессы и малолетний принц Карим. Перед тем как отправиться вАнатолию, султан предложил было, чтобы Кариму отвели собственные покои ипредоставили личный двор, но Сайра уговорила его повременить с этим но крайнеймере до падения Родоса.

На дворе стояло лето, и бас-кадина запоследние дни дважды стала бабушкой. Перед самым отъездом Селима из Магнезиидошли сведения о том, что Гульбейяр родила сына, которого назвали Мустафой,чтобы сделать султану приятное. А на прошлой неделе и Нилюфер стала матерью,произведя на свет здорового крепыша, нареченного Мухаммедом.

Дни летели один за другим. Когда в городепоявились первые намеки на чуму, в Эеписерале не придали этому особогозначения. Вспышки черного мора были обычным делом в летнюю пору, когданаступала жара. Спустя какое-то время заболело несколько рабов из султанскихконюшен, но, поскольку эти люди не входили в контакт с прислугой из гарема,никто не беспокоился.

Но в один из дней Анбер принес бас-кадиневесть с озера Шкодер о том, что чума свалила юных принцев. Если бы Сайра непрожила вместе с Фирузи и Зулейкой так долго одной семьей, она, возможно,отреагировала бы как-то иначе. Но связь между тремя женщинами была слишкомсильна, поэтому она приказала испуганному Анберу перевезти принцев домой, апосле этого пошла сообщить о случившемся их матерям.