и, кажется, имеет уйму харизмы. Расселл Уэстбрук – хороший напарник с кучей таланта и уверенности в себе. Но ему, пожалуй, стоит почаще бросать мяч здоровяку. (Эй, вы знали, что я это скажу.)

Деррик Роуз – отличный игрок, но давайте начистоту – я не знаю, как он получил титул MVP в 2011-м, опередив Ле Брона. Я видел многих великих игроков, и чтобы я признал за тобой уровень MVP, ты должен показать что-то из ряда вон. Возможно, я предвзят, но я видел Майка, Доминика, Мэджика, Берда, Дэвида Робинсона, Юинга. Они привносили в игру нечто уникальное. Деррик Роуз? Отличный игрок, но покажите мне лучше то, чего я не ожидаю увидеть.

Яо Мин – вот это было нечто, чего я никогда прежде не видел. Я был так расстроен, когда узнал, что он вынужден завершить карьеру. Его карьера закончилась слишком рано. Он такой классный парень, такой большой и сильный игрок. Я уважаю его игру. Когда он только пришел, я попер на него в лоб. Попытался исполнить парочку маневров под кольцом – так он заблокировал все три мои попытки. Поэтому мне пришлось взяться за него как следует. Мне пришлось начать данкать, потому что обычные мои приемы не работали против него. Вся сила Яо шла из нижней половины его тела. Он был силен как никто. Я не мог сдвинуть его с места.

Думаю, я довольно четко прояснил, что я думаю о Тиме Данкане. Один из лучших в истории. «Сперс» изменили структуру нападения, чтобы немного защитить Тимми. Он всегда был командным игроком, но вы никогда не услышите от него жалоб. Весной сезона 2010/11 я наткнулся в душевой на Грегга Поповича и спросил у него, как дела у Тимми, и Поп ответил: «У него в колене не осталось связок». Он протянет еще год, максимум два.

Странно видеть всех нас дошедшими до этой точки карьеры. Тебя всегда предупреждают, что конец близок, но ты никак не можешь его разглядеть – пока он не окажется у тебя в отражении.

Мне повезло иметь в жизни людей, которые приглядывали за мной, а еще костерили меня, когда это нужно было. В этой жизни меня контролируют пять человек: моя мать, мой отец, мой дядя Майк, мой телохранитель Джером и Дэйл Браун. Если я делаю что-то, после чего кто-нибудь из этих пятерых звонит мне, чтобы отчитать, я понимаю, что сделал что-то не то. Моя мама время от времени звонит мне, если я говорю какие-нибудь глупости в прессе. Она говорит мне: «Это было совсем не смешно, малыш», поэтому мне приходится отвечать: «Прости, мамуль».

С Дэйлом Брауном мы общались по большей части по электронной почте, но если во время игры он видел что-то, что бесило его, он предпочитал не ждать. Он позвонил мне после того, как увидел, что Тим Данкан сделал пару пик-н-попов в игре против меня, и сказал:

– Шакил, почему ты не прешь прямо на Данкана?

Я говорил ему:

– Тренер, это больше не входит в мои обязанности. Ситуация изменилась.

Он заводился и говорил:

– Что ж, тогда объясни, за каким хреном тебя вообще позвали в команду? – а я отвечал:

– Теперь, тренер, главная цель – это победы, помните? – После этого он успокаивался, и у нас с ним складывался приятный разговор, и на этом все – пока в следующий раз ни случалась игра, в которой я не получал мяч достаточно часто на его вкус.

Мой дядя Майк – один из главных моих советников, он более спокойная и хладнокровная версия моего отца. Если я накосячу, он не побоится сказать мне об этом. Он и Джером работали детективами в Нью-Джерси, поэтому видели в этой жизни все. Они – семья. Я знаю, что могу доверять им, а когда рядом со мной люди, которым я могу доверять, это снимает часть давления с моего разума.

Мой отец – все еще сила. Лучше всего выразить это именно так. Даже сейчас, когда он испытывает определенные проблемы со здоровьем, огонь в нем по-прежнему горит. Мой уход на пенсию дался ему труднее, чем мне. Я сказал ему, что «Лейкерс» собираются подвесить мою джерси над ареной, там же, где висят джерси Карима, Мэджика и Джерри Уэста. Я подумал, это поднимет ему настроение.

Должен вам сказать, что новость об этом взволновала меня. Мои годы в «Лейкерс» были лучшими годами моей баскетбольной карьеры. Спасибо, доктор Басс, что оставили наши разногласия в прошлом.

Я больше не буду играть в баскетбол, но мне нужно продолжать тренироваться, чтобы не дать телу закостенеть. До конца жизни мне придется делать упражнения, которые составил для меня Майкл Кларк.

Первым делом после пробуждения утром, я закидываю ногу на стену и делаю подъемы. Потом мне нужно встать на прямых ногах и потянуться назад, чтобы разогреть мышцы задницы. Если я не заставляю жопные мышцы работать, они попросту отключатся, за ними отключатся и бедра, и в итоге все мое тело погрузится в ад. Так было в «Майами».

Когда я познакомился с Аароном Нельсоном и Майклом Кларком в «Финиксе», они решили эту проблему. Пэт Райли пришел в бешенство от того, что я нелестно высказался о его тренерском штабе, но я опускал не их. Они просто были инструкторами старой закалки, привыкшие делать все по-своему. Ребята в «Финиксе» были специалистами по физподготовке новой волны, у них были новые идеи, они использовали технологии и прочие технические штуки, чтобы выяснить, как работает мое тело.

Мое тело сказало мне, что пришла пора заканчивать. Моя мама хотела, чтобы я закончил все еще три года назад. То же самое говорил и Дэйл Браун. Единственный, кто хочет, чтобы я продолжал, это Сержант. Он все повторяет мне: «У тебя есть незавершенное дело. Дай им подлатать твою ногу, вернись еще на один сезон, а потом уже закончишь».

Прости, пап. Я не могу.

Вопрос, который мне чаще всего задавали в последние месяцы, звучит так: «Каким вас запомнят, как вы думаете?» Я лишь надеюсь, что люди будут уважать мои достижения.

Мне кажется, что игроков забывают спустя пять минут после их ухода. Мне повезло однажды повстречаться с легендарным Джорджем Майкеном. Это случилось года за три до его смерти. Мы были в Миннесоте, он был в инвалидной коляске. Когда я пришел, на его лице была широченная улыбка. В руках у него была ручка и бумага, и он сказал мне:

– Можешь дать мне свой автограф, пожалуйста?

У меня башню сорвало. Я сказал:

– Вы серьезно?

Он сказал:

– Да, мои дети обожают тебя.

Стыдно, что Джорджа Майкена