– В свое время я тоже увлекался созданием сонных порошков и ядов, лишившись… – Сяо Вэнь замер на мгновение, опустил взгляд и прижал руку к груди, стоя к Лю Синю спиной. – Но прошло время, и я оставил этот путь. Однако записал все свои знания. – Он указал на стеллаж. – Долгие годы я не трогал эти книги, так что некоторые из них покрылись пылью, но с недавнего времени на них появились следы.

Лю Синь покосился на лекаря и с усмешкой подумал, что, происходи все в современном мире, он бы решил, что Сяо Вэнь начитался детективных романов.

– Как бы то ни было, я рад, что ты рассказал мне, – повернулся к нему лекарь, внимательно смотря на собеседника. – Я ценю это.

Услышав последнюю фразу, Лю Синь почувствовал, как внутри что-то царапнуло. Ничем не выдав своей нервозности, он улыбнулся в ответ.

Заручившись обещанием лекаря, что тот поможет ему в создании токсинов перед предстоящей поездкой в горы, Лю Синь благодарно выдохнул.

Прошла пара дней, за которые Тан Цзэмин научился некоторым приемам у обычно ленивого Цзина. Мужчина в основном предпочитал уединенные медитации у себя в комнате, появляясь на тренировочных площадках скорее для того, чтобы позлить Гу Юшэна. Узнав, что тот уехал, Цзин и вовсе отказался идти в тренировочный павильон. Впрочем, он быстро передумал, увидев холодное выражение лица Тан Цзэмина, который не собирался тратить время на уговоры и лишь раз предложил ему потренироваться.

Тан Цзэмин отбил атаку Цзина и, сделав подсечку, попытался нанести удар, который мужчина с легкостью отбил.

– Всегда следи за ногами противника, – неторопливо наставлял Цзин, пока они двигались по площадке.

– Я вижу ваши действия, мне незачем сосредоточиваться на чем-то одном, – ответил Тан Цзэмин, осторожно ступая.

– Уверен? – усмехнулся Цзин и в следующую секунду швырнул ногой песок в лицо Тан Цзэмина.

Когда мальчик отряхнулся и проморгался, на него уже смотрело острие лезвия.

– Умер, – просто сказал Цзин.

– Эй! Так нечестно!

– Сражения не всегда будут честными, запомни это, – спокойно посмотрел на него мужчина, вгоняя меч в ножны. – Именно поэтому ты должен следить за всеми действиями врага.

Цзин прикрыл глаза и потер шею. Подойдя к столу, он налил себе вина и уселся на крыльцо.

Тан Цзэмин сел рядом, беря в руки его меч – Цзоцзай. Осматривая рукоять с устрашающей головой дракона, чья пасть словно была раскрыта в громогласном рыке, он спросил:

– Генерал Гу говорил, что те, кто идет по пути меча, могут отделить три частицы от своей души, и одна из них для оружия. – Тан Цзэмин внимательнее осмотрел клинок со всех сторон. – Это духовный меч? Где скрыта частица?

Цзин усмехнулся, опираясь о балку позади себя и закидывая свободную руку на колено:

– Этот меч не духовное оружие. Он достался мне по наследству от моего отца, другим генералам их мечи достались так же.

Тан Цзэмин вскинул брови, переводя на него взгляд:

– Тогда какое у вас духовное оружие?

– Ночной небесный лук. – Цзин посмотрел в небо, чуть прикрыв глаза, и провел большим пальцем по остальным, вспоминая свое оружие из гладкого черного металла и золотые стрелы, что будто дрожали в яростном предвкушении, стоило луку почуять демоническую кровь. И которое он больше не ощущал с той последней ночи при нападении на Север, когда, оставшись без брони и раненый, не смог защитить себя под тем самым навесом. Поганая темная тварь, напоминающая сгусток черного дыма, тащила его силы нить за нитью, лишая духовной мощи, пока он захлебывался кровью, слыша с улицы такой же болезненный крик Гу Юшэна. От воспоминаний, как сияла его золотая сила сквозь клубы черного дыма Пожирателя, все тело вновь прострелила застарелая боль.

Цзин сгреб горсть земли, прикрыл глаза и некоторое время слышал только грохотание крови в ушах.

– Помнишь ту тварь, которая напала на тебя на горе, приняв облик Лю Синя? – спросил он, прогоняя воспоминания. Увидев кивок Тан Цзэмина, он продолжил: – Больше не совершай таких ошибок. Та марионетка хотела оторвать от твоей души клок, ты ведь чувствовал жар в груди?

– Словно углями жгло, – подтвердил Тан Цзэмин.

– Они всегда нападают внезапно, застают врасплох, – сказал Цзин и отпил вина. – В будущем, когда сила твоего духовного корня проявит себя, тебе предстоит освоить техники, защищающие душу от вторжения и помогающие сокрыть силы. Ты не должен допускать ошибок, которые допустили мы все.

Тан Цзэмин долгое время молчал, размышляя над тем, стоит ли рассказывать ему о своих способностях. Внимательно посмотрев на Цзина, он глубоко вздохнул, в конечном счете решив довериться ему, уже наперед зная, что, в отличие от Гу Юшэна, тот не посмотрит на него свысока.

– На самом деле мои силы… – Тан Цзэмин перевел взгляд на низенький стол, где стояла чаша с водой, – уже проявили себя.

Несколько капель взмыли вверх и зависли между мужчиной и мальчиком.

Цзин распахнул глаза, с ужасом взирая на воду несколько долгих мгновений. После чего откинул свою чарку и резко повернулся к Тан Цзэмину, осторожно обхватил его запястье и к чему-то прислушался.

Капли упали на землю между ними.

– Ты помнишь свое детство? – спросил Цзин, глядя на мальчика во все глаза.

Тан Цзэмин отрицательно покачал головой.

– До Цайцюнь – ничего.

Цзин, немного прищурив глаза, еще некоторое время держал его за запястье. Затем отстранился, положив ладонь на грудь Тан Цзэмина, и предостерегающе произнес:

– Ты не должен растрачивать свои силы попусту, понял?

Тан Цзэмин кивнул.

– У тебя… духовный корень воды. – Цзин вновь обхватил его за запястье. – В твоем теле печать. Кажется, я… не уверен, – нахмурился он.

Тан Цзэмин вспомнил, как Гу Юшэн однажды тоже пытался что-то проверить, но так ничего и не сказал. Однако в его взгляде явно читалось разочарование – генерал ничего не почувствовал.

– Что-то сдерживает твою ци. Обычно такие сильные духовные корни проявляют себя примерно в пятнадцатилетнем возрасте, – добавил Цзин.

Тан Цзэмин задумался, проводя ладонью по груди. Иногда он и в самом деле чувствовал и почти видел в своем сознании, как вода словно бьется в закрытые огромные врата, лишь по каплям просачиваясь сквозь крохотные щели. Тан Цзэмин чувствовал скрытые внутри бушующие волны и желал выпустить их на свободу, чтобы почувствовать, насколько силен. Но сознавая мощь, заключенную в теле, хотел научиться открывать врата постепенно, чтобы эта вода не затопила тех, кто рядом с ним.

«Ифу…» – Тан Цзэмин прикрыл глаза и подставил лицо солнцу, наслаждаясь теплом.

– Не используй свою силу, пока печать не будет снята. Мы поможем тебе с этим, но до тех пор не проявляй ее, иначе навредишь себе, – предостерег его Цзин, вновь откидываясь на балку и настороженно смотря на Тан Цзэмина, который лишь понимающе кивнул, так и не повернувшись к нему.

Спустя несколько дней к Сяо Вэню прилетел ворон с сообщением, что Гу Юшэн задержится на некоторое время.

Дождавшись выходных, Лю Синь вновь собирался встретиться с друзьями. Тан Цзэмин отказался присоединиться к ним, желая усилить свои тренировки в эти дни.

Слушая переругивания Го Тайцюна и Шуя Ганъюна, Лю Синь не мог не отметить, как парочка напоминает ему его большую зеленую черепаху и Байлиня, тоже вечно ведущих войну за еду, как и эти двое.

Шуя Ганъюн вновь стащил мясной баоцзы из-под носа незадачливого парня, который теперь носился за ним по всему двору. Лю Синь не сдержал смех, подливая себе и девушкам зеленого чая.

Ма Цайтянь нарезала овощной и мясной пироги, которые принесла с собой в качестве угощений, и сказала:

– Я знаю патруль, состоящий из низшего ранга. Поскольку они уже довольно долгое время служат на одном посту без повышений, то несколько расслабились, в отличие от новичков. Думаю, план господина Шуя может сработать, – смущенно добавила она, вспомнив, в чем именно заключался этот план.

– Ай-я-я… – протянул позади нее Шуя Ганъюн, опираясь руками ей на плечи. – Говорил же тебе, Цайтянь, обращайся