конечно нет. Я не собираюсь ничего терять! Просто мне очень неловко, что ты постоянно у меня в долгу. Ведь будет намного лучше, если я займусь финансовыми делами пристанища. А ты по-прежнему будешь здесь работать и охотиться за преступниками, как и раньше. И тебе никогда больше не придется волноваться о долгах, представляешь?

Тишина скомкала бумагу.

– Ты собираешься сделать из меня и моей семьи рабов, Теополис.

– Ой, только не надо громких слов. В Последнем порту начинают волноваться, что такой важной придорожной стоянкой владеет никому не известная темная лошадка. Ты привлекла к себе внимание, Тишина. А ведь это последнее, что тебе нужно.

Тишина только сильнее скомкала лист бумаги в кулаке. Лошади в стойле заволновались, переступая с ноги на ногу. Теополис усмехнулся.

– Ну что ж, – протянул он. – Может, мы зря завели этот разговор. Возможно, на сей раз вознаграждение будет большим, хм? Хотя бы намекни, я же глаз не сомкну от любопытства.

– Пошел вон, – прошипела женщина.

– Истинная Первопроходец, упрямая до последнего вздоха. Поговаривают, что твои дед с бабкой везде были первыми. И среди тех, кто приплыл сюда на разведку, и среди тех, кто обосновался в Лесах… Первыми, кто заявил права на местечко в аду.

– Не смей называть так Леса. Это мой дом.

– Но об этих землях ходила дурная слава еще до появления Зла. Разве не любопытно? Их называли адом, землями проклятых, где обосновались тени мертвых. И я все задаюсь вопросом: это место действительно охраняет дух твоего покойного мужа или это очередная придуманная тобой байка? Чтобы гости чувствовали себя здесь в безопасности, хм? Ты тратишь на серебро целое состояние, ведь именно оно гарантированно защищает от теней. А о твоем браке не осталось никаких записей. С другой стороны, если ты не была замужем, это означает, что милая Вильям-Энн…

– Уходи.

Теополис усмехнулся, но приподнял на прощание шляпу и вышел из стойла. Тишина слышала, как он забрался в седло и уехал. Приближалась ночь, но слишком наивно надеяться, что Теополиса по дороге заберут тени. Она давно подозревала, что он соорудил где-то поблизости тайное прибежище – скорее всего, пещеру, обсыпанную изнутри серебряной пылью.

Пытаясь успокоиться, женщина сделала несколько размеренных вдохов. Визит Теополиса вывел ее из себя, но даже хитрый сборщик налогов знал не все. Тишина заставила себя вернуться к подготовке лошадей и налила в ведро воды. Затем высыпала в воду содержимое мешочков и поднесла лошадям. Те принялись жадно пить.

Капающий из мешочков сок, как представлял себе уловку Теополис, слишком легко заметить. Да и что будет, если вдруг бандиты решат ночью расседлать лошадей и обнаружат мешочки? Они сразу же поймут, что по их следу кто-то идет. Нет, Белому Лису требовалось что-то менее очевидное.

– Что же мне делать? – прошептала Тишина, пододвигая лошади ведро. – Тени. Меня обложили со всех сторон.

Можно убить Теополиса. Скорее всего, бабушка бы так и поступила.

Тишина на миг задумалась, но тут же встряхнула головой. Она не будет этого делать. Она не будет повторять ее путь. Теополис, конечно, подлец, но она никогда не слышала, чтобы он нарушал законы или причинял кому-то вред. Даже в Лесах должны быть какие-то правила, границы. Похоже, в этом отношении она не сильно отличалась от жителей фортов.

Она найдет другой способ. Пока у Теополиса есть только предписание о востребовании долга, и по закону он был обязан показать его Тишине. Это означало, что у нее в запасе еще пара дней, чтобы достать деньги. Все по правилам, все по порядку. В фортах считали, что именно у них существует настоящая цивилизация. Сейчас правила играли ей на руку.

Тишина вышла из конюшни. Через окно в общем зале она заметила, как Вильям-Энн разносит выпивку торговцам из банды Честертона. Женщина остановилась, чтобы понаблюдать.

За спиной на ветру раскачивался Лес.

Она прислушалась к шелесту листвы и повернулась к Лесу лицом. Жителей фортов легко отличить по тому, как они боятся смотреть на Лес. Отводят глаза и никогда не заглядывают в его глубины. Торжественные колонны мрачных деревьев покрывали почти каждый дюйм континента, листва затеняла землю. Неподвижные. Тихие. В Лесах еще жили какие-то звери, но исследователи из фортов утверждали, что хищников давно не осталось.

Их уничтожили тени, слетающиеся на любое кровопролитие.

Если долго вглядываться в Лес, начинало казаться, что тот… отступает. Тьма его чащи съеживалась, а тишина уступала место шуршанию и писку грызунов, копошащихся в опавшей листве. Первопроходцы знали, что Лесу нужно смотреть в глаза, не отводя взгляд. А еще Первопроходцы знали, что исследователи ошибались. Один хищник точно остался – сам Лес.

Тишина отвернулась и направилась на кухню. Во что бы то ни стало она должна сохранить за собой пристанище, поэтому сейчас самое главное – получить деньги за убийство Честертона. Если не получится заплатить Теополису, не стоит и надеяться, что жизнь останется прежней. Она с дочерями попадет в полную зависимость от сборщика налогов, потому что им некуда деться из пристанища. У них нет гражданства форта, а местные поселенцы их не примут, времена и так наступили тяжелые. Нет, придется остаться и работать в пристанище на Теополиса, а уж он-то выжмет все соки, забирая себе все большую часть вознаграждений.

Тишина толкнула дверь на кухню. За кухонным столом сидела Себруки с арбалетом на коленях.

– Боже Запредельный! – ахнула Тишина, поспешно закрывая за собой дверь. – Дитя, что ты творишь…

Себруки посмотрела на нее. Снова этот затравленный взгляд, лишенный эмоций и жизни. Как у тени.

– У нас гости, тетя Тишина, – произнесла Себруки холодным монотонным голосом.

Рычаг для натягивания арбалета лежал на столе рядом. Девочке удалось зарядить и взвести оружие самостоятельно.

– Я намазала наконечник черной кровью, правильно? Чтобы яд наверняка убил его.

– Дитя… – Тишина сделала шаг к девочке.

Себруки повернула арбалет на коленях. Тот был слишком тяжел для ребенка, и ей пришлось упереть его в стол, но маленькая рука твердо лежала на спусковом крючке. Наконечник болта теперь указывал на Тишину, а Себруки смотрела сквозь нее пустыми глазами.

– Себруки, у тебя ничего не выйдет, – строго сказала женщина. – Даже если ты сумеешь дотащить арбалет в зал, ты не сможешь попасть в него. И даже если ты его убьешь, банда в отместку уничтожит нас на месте!

– А мне все равно, – тихо ответила Себруки. – Лишь бы убить его. Своими руками.

– А о нас ты подумала? – рявкнула Тишина. – Я приютила и кормила тебя, и это твоя благодарность? Ты крадешь мое оружие и угрожаешь мне?

Себруки заморгала.

– О чем ты думала? – уже спокойнее продолжала Тишина. – Ты собираешься пролить кровь в нашем убежище, привлечь сюда тени. Они будут биться об укрепления, пока не проникнут внутрь. И тогда убьют всех под моей крышей! А ведь я обещала гостям