Чтобы дать ответ на все поставленные вопросы, необходимо впоследний раз свернуть с прямом пути нашего исследования. Нетрудно будетвспомнить, что мы находили глубокое различие и вместе с тем нечто глубокосродственное между животным узнаванием, этим психическим эквивалентомвсеобще-органической способности к упражнению, и человеческой памятью. В товремя, как оба они являются вечным продолжением влияния одноговременно-ограниченном впечатления, человеческая память в отличие отнепосредственного пассивного узнавания находит выражение своей сущности вактивном воспроизведении прошедшего. В дальнейшем мы отличали индивидуацию,которая присуща всему органическому, от индивидуальности – черты исключительночеловеческой. Наконец, явилась необходимость строго разграничить половоевлечение и любовь, причем опять-таки только первое можно было приписать также инечеловеческим существам. Тем не менее оба они оказались глубоко родственными,как в самых низменных, так и в самых возвышенных проявлениях своих (какстремление к собственному увековечению). Стремление к ценности неоднократнопризнавалась чертой, характерной для человеческого существа, животным же мыприписывали только стремление к наслаждению и одновременно отказывали им впонятии ценности. Существует известная аналогия между наслаждением и ценностью,но вместе с тем эти оба понятия в основе своей глубоко различны: к наслаждениюстремятся, к ценности необходимо стремиться. Оба эти понятия самымнеосновательным образом смешиваются. Отсюда отчаянная путаница, которая такдолго уже господствует в психологии и этике. Но подобное смешение существовалоне только относительно понятий ценности и наслаждения. Не лучше обстояло дело ис понятиями личности и лица, узнавания и памяти, полового влечения и любви: всеэти противоположные понятия совершенно не различаются, и что еще удивительнее,почти одними и теми же людьми, с теми же теоретическими воззрениями и как будтос намерением стереть всякое различие между человеком и животным.

Большей частью оставляют без внимания и дальнейшие различия,которые мы сейчас затронем. Узость сознания есть свойство животного, свойствочеловека – активная внимательность. Эти свойства содержат нечто общее, новместе с тем и нечто глубоко различное. То же можно сказать и относительнообычного смешения понятий влечения и воли. Влечение свойственно всем живымсуществам, но у человека к нему присоединяется воля, которая вполне свободна икоторая не является психологическим фактом, так как она лежит в основе всехпсихологических переживаний. В том, что люди совершенно отождествляют влечениеи волю, заключается вина не одного только Дарвина, ее следует в одинаковойстепени приписать, с одной стороны, неясному, общему, натурфилософскому, сдругой стороны, чисто этическому понятию воли у Артура Шопенгауэра.

Я сопоставляю:

Из этой таблицы видно, что рядом с каждым отдельнымсвойством, присущим всему органическому, у человека находится еще односвойство, родственное с первым, но стоящее значительно выше его. Стародавнеетенденциозное отождествление этих обоих рядов с одной стороны, необходимостьстрого различать отдельные члены этих рядов с Другой стороны, указывают нанечто общее, связывающее члены одного ряда с членами другого, но вместе с тем выражаюти глубокое различие между ними. Прежде всего здесь создается представление, чтов человеке воздвигается какая-то надстройка из высших качеств на фундаментесоотносительных низших свойств. Это обстоятельство невольно наводит нас намысль об одном учении индийского эзотерического буддизма, об его теории о«волнах человечества». Одновременно кажется, что на каждое исключительноживотное качество накладывается в человеке другое свойство, родственноепервому, но принадлежащее к высшей сфере. Это явление можно сравнить ссоединениями различных колебаний между собою: упомянутые низшие качестваникогда не отсутствуют в человеке, но к ним присоединяется в нем еще нечтодругое. Но что представляет собою это новоприсоединенное? Чем оно отличается отдругого? В чем заключаются черты сходства между ними? Приведенная таблица яснопоказывает, что существует глубокое сходство между двумя членами левого иправого ряда, стоящими на одинаковой высоте. Вместе с тем из этой же таблицыотчетливо обнаруживается, что все члены каждого ряда тесно связаны между собою.Откуда это поразительное соответствие при одновременном существованиинепроходимого различия?

Черты, отмеченные на левой стороне таблицы, являютсяфундаментальными качествами, присущими всякой животной (и растительной) жизни.Это жизнь отдельных индивидуумов, но не сплоченных масс. Она проявляется какнекоторое влечение для удовлетворения своих потребностей, в особенности же, какполовое влечение в целях размножения рода. Индивидуальность, память, волю,любовь можно признать качествами другой жизни, которая имеет известное сходствос органической жизнью, но которая toto coelo от нее отличается.

Та глубоко верная идея, с которой мы тут же встречаемся,есть идея вечной, высшей, новой жизни религий, в частности, христианства, Кромеорганической, человек участвует еще в другой жизни, в духовной. Как та жизньпитается земной пищей, эта жизнь требует духовной пищи (символ тайной вечери).Как та имеет момент рождения и смерти, так и эта знает момент обоснования –нравственное возрождение человека, «воскресение», и момент гибели:окончательное погружение в безумие и преступление. Как та определяется извнепричинными законами природы, так и эта связывается изнутри нормирующимиимперативами. Та, в органической сфере своей, целесообразна, эта, в своембесконечном неограниченном величии, совершенна.

Свойства, перечисленные в левом столбце приведенной таблицы,присущи всякой низшей форме жизни: члены правой колонны суть соответственныезнаки вечной жизни. Провозвестники высшего бытия, в котором человек, и толькоон, принимает участие. Вечное смешение и вечно возобновляемые попыткиразграничения этих обоих рядов высшей и низшей форм жизни составляют основнуютему всякой истории человеческого духа: это – мотив мировой истории.

В этой второй форме жизни можно узнать нечто такое, чтополучило свое развитие уже при наличности прежних качеств человека. Мы не будемвдаваться в разбор этого вопроса. Но тут же следует сказать, что болеевдумчивый глубокий взгляд откажется признать за этой чувственной бренной жизньюроль создателя другой высшей, духовной вечной жизни. Совершенно наоборот.Сообразно смыслу предыдущей главы, следует видеть в первой лишь проекцию второйна чувственность, ее отражение в царстве необходимости, ее падение, понижение,грехопадение. Если я не убиваю мухи, которая причиняет мне неприятное ощущение,то в этом сказываются последние проблески идеи вечной жизни во мне. Если мытаким образом дошли до глубочайшей идеи человечества, в которой оно впервыепостигло истинную сущность свою, до идей грехопадения, то тут возникает вопрос,почему люди совершают этот грех? Ведь сообразно смыслу приведенной нами таблицыто, что исчезает и разрушается, остается в известном смысле самим собою,эмпирической реальностью, ограниченным началом всего живого. Тут только нашеисследование предстало перед лицом единственно существующей проблемы, накоторую ни один человек не осмелился еще дать свой ответ, проблемы, которой ниодин живой человек не в состоянии разрешить. Это – загадка мира и жизни, стремлениевне пространственного в пространство, вневременного в пределы времени, духа вматерию, это есть отношение свободы к необходимости, отношение между «что-то» и«ничто», отношение Бога к черту. Мировой дуализм непостижим. Он мотивгрехопадения, изначальная загадка. В нем заложены основа, смысл и цель паденияиз вечного бытия в преходящую жизнь, низвержения вневременного в земнуювременность, никогда непрекращающиеся желания совершенно невинного впасть ввину.