Холодная вода принесла не только облегчение, но и некоторое прояснение в голове. Удалось даже построить длинную логическую цепочку. Выглядела она так: если его левый ботинок весь в грязи, а носок на правой ноге — чистый, значит, он вряд ли потерял ботинок на улице. Этот вывод несколько утешил Пьера. Ему вовсе не улыбалось идти на вокзал в носках.

«О, черт! — внезапно подумал он. — Вокзал!»

К счастью, часы оказались на месте. И, если они не врали, до поезда оставалось три часа. Из них, учитывая пятничные пробки, час уйдет на дорогу и еще один час — на то, чтобы привести себя в порядок.

Пьер попытался сконцентрировать взгляд. Комната на секунду остановилась, а потом вновь принялась покачиваться.

«Полтора», — подкорректировал он свои планы.

Так или иначе, следовало пошевеливаться. Пьер вернулся в ванную и применил испытанное средство — засунул голову под струю холодной воды. Он терпел до тех пор, пока ему не стало казаться, что голова превратилась в кусок льда. Как всегда, это помогло. Во всяком случае, теперь он вполне мог рассчитывать вовремя убраться из этой проклятой гостиницы и из этого проклятого города.

К сожалению, вместе с сознанием вернулось и большинство мыслей, которые так и не удалось утопить в вине. Мысли были мерзкими. Хотелось кого-нибудь убить. Обширный список возможных кандидатур возглавлял он сам. Впрочем, в настоящее время Пьер не собирался убивать себя. Ведь если он это сделает, все остальные кандидаты останутся безнаказанными.

Вытащив голову из-под крана, Пьер снял с вешалки полотенце и принялся яростно растираться. По сравнению с предыдущим испытанием эта процедура выглядела, как легкий массаж.

Высушив волосы, он посмотрел в зеркало. Увиденное не вызвало ничего, кроме отвращения. Слава богу, рядом никого нет. Даже загадочный обитатель зеркала — и тот куда-то пропал.

— Эй, придурок! Ты где? Или у тебя сейчас тихий час? — спросил Пьер.

Зеркало молчало. Он стукнул по нему рукой.

— Давай, гомик, просыпайся! Поболтаем. Расскажешь мне про своего монаха.

Зеркало не отвечало.

Пьер вытер лицо.

— Ну, тогда счастливо оставаться. — Он швырнул полотенце в раковину.

— Я отомщу тебе, — тихо ответило зеркало.

От неожиданности Пьер вздрогнул.

— Что?

— Ты оскорбил меня. Я тебе отомщу.

Как ни странно, услышав голос из зеркала, Пьер на этот раз не ощутил ни испуга, ни удивления. Он даже нашел в себе силы расхохотаться, хотя в висках снова застучали молотки.

— Ты мне отомстишь? Да кто ты такой? Кто ты такой, черт побери? Тебя нет. Я в тебя не верю.

— А разве для того, чтобы бояться, нужно верить? Подойди ближе. Наклонись ко мне.

Пьер нерешительно посмотрел на зеркало. Оно тихо засмеялось.

— Что, боишься?

Пьер вспыхнул.

— Да какого черта…

— В том-то и дело, Пьер, в том-то и дело, — перебило зеркало. — Ты же не знаешь, какого черта тебе нужно бояться. Нас, чертей, так много…

— Так проваливай вместе с ними всеми. Пока я тебе не помог.

Зеркало снова тихо засмеялось.

— Ты ничего не можешь мне сделать. Ты даже не можешь заставить меня замолчать.

— Да? — переспросил Пьер. — Не могу?

Он понял, что злоба, постепенно копившаяся в нем на окружающий мир, получила конкретного адресата. Выбежав в комнату, Пьер бросил взгляд по сторонам.

Зеркало за спиной продолжало шептать:

— Не можешь, Пьер. Ты можешь только убегать от меня. Но от самого себя ты не убежишь.

Нерадивая горничная так и не убрала со стола пустую бутылку. Пьер схватил ее и ринулся обратно в ванную.

— Ты будешь слышать мой голос всегда. Тебе ведь нравится мой голос? — спросило зеркало.

— А тебе? Тебе нравится вот это? — Пьер что есть сил запустил бутылку в зеркало.

Дождь осколков заставил его на секунду закрыть глаза.

Зеркало вскрикнуло.

Крик совсем не походил на тот голос, который только что беседовал с ним. Он был громкий и звонкий, будто кричавший стоял рядом.

Пьер открыл глаза.

То, что он увидел, поразило его до глубины души. Посредине рамы, ощетинившейся осколками погибшего зеркала, белела стена. Вернее, часть стены. Ибо остальное пространство внутри рамы приходилось на прямоугольное отверстие, которое, судя по всему, вело в соседнюю комнату.

Отверстие, которого еще вчера здесь не было.

За стеной послышался стон.

Пьер вышел из оцепенения, наклонился и заглянул в проем. Что-то загораживало отверстие с той стороны, давая возможность слабому свету, горевшему в комнате, просачиваться в него лишь с боков. Что-то или кто-то.

Стон повторился. Сомнений не оставалось. Там, в комнате, у стены стоял человек.

Неожиданно Пьер испытал облегчение. Мир не перевернулся. Пришельцы не спустились с небес, в зоосад Парижа не привезли снежного человека, мертвые грешники не живут в зеркалах. В центре всей этой странной истории — живой человек. Человек, которому можно не только задать вопросы. Человек, с которым можно поквитаться. Человек из пустующей комнаты.

Пьер выбежал из номера и толкнул соседнюю дверь. Глухо звякнула щеколда.

«Ну, нет, — подумал он. — Вряд ли сейчас это сможет меня остановить».

Пьер отошел от двери на два шага и с силой ударил в нее плечом. Дверь с треском распахнулась. В комнате царила полутьма. Горел лишь ночник у кровати. Впрочем, это не мешало различить силуэт человека, прислонившегося к стене.

Пьер нащупал выключатель, и свет залил комнату.

У стены, плотно прижав к лицу ладони, стоял мужчина. Сквозь прижатые пальцы капала кровь. Мужчина вновь застонал. Он неловко переступил ногами — под подошвами ботинок жалобно хрустнули осколки зеркала.

Пьеру стало немного не по себе.

— Эй, вы в порядке? — спросил он.

Мужчина не ответил.

Пьер подошел к нему и взял за руку.

— Сядьте в кресло. Я должен осмотреть ваше лицо.

Мужчина безропотно подчинился, но заставить его отпустить прижатые к лицу руки оказалось не так-то просто. Наконец, Пьеру это удалось.

— Какого черта… — изумленно сказал он.

Перед ним сидел хозяин отеля.

Увидев Пьера, он попытался вновь спрятать лицо в ладонях, но тот перехватил его руки:

— Э, нет, сидите смирно.

Взяв с тумбочки салфетку, Пьер осторожно стер размазанную кровь. Повреждения оказались не столь значительными, как могло показаться. Один из осколков разрезал бровь, второй рассек щеку. Отбросив окровавленный комок, Пьер взял свежую салфетку и сунул ее в руку хозяину.

— Прижмите.

Тот послушно взял салфетку.

Наконец у Пьера появилась возможность оглядеться. Комната, в которой он находился, во всем походила на его собственную. Во всем, кроме одного. В его комнате до сих пор не было дыры в стене.

Пьер посмотрел на хозяина. Тот по-прежнему сидел в кресле, низко опустив голову.