Фолтригг наблюдал за движением на улице и ждалзвонка из Мемфиса. Устав шагать и смотреть на часы, он попытался звонить поделам, диктовать письма, но не мог сосредоточиться. Перед его мысленным взоромстояла великолепная картина: Марк Свей сидит в свидетельском кресле где-то вМемфисе и выкладывает свои замечательные секреты. Уже прошло два часа, какначалось слушание, и должен же быть у них перерыв, чтобы Финк мог позвонитьему.

Ларри Труманн стоял на подхвате, дожидаясьзвонка, чтобы немедля пуститься в путь со своей командой трупокопателей. Запоследние восемь месяцев они здорово напрактиковались в этом деле, да воттолько никаких трупов им не попадалось.

Но сегодня все будет иначе. Рой поговорит потелефону, войдет в офис Труманна, они поедут и найдут тело покойного БойдаБойетта. Фолтригг держал речь перед самим собой. Не просто шептал или тамбормотал под нос, нет, говорил в полный голос, обращаясь к прессе ссенсационным заявлением: “Да, они действительно нашли сенатора; да, смерть егонаступила в результате шести выстрелов в голову. Пистолет 22-го калибра, иэкспертиза доказала без тени сомнения, что пули выпущены из пистолета, которыйпринадлежит обвиняемому Барри Мальданно”.

Что за чудесная это будет пресс-конференция!

Раздался легкий стук в дверь. Рой не успелповернуться, как дверь открылась и вошел Уолли Бокс, единственный, кому былиразрешены такие вольности.

– Что-нибудь слышно? – спросил Уолли, подходяк окну и останавливаясь рядом с боссом.

– Нет. Ни звука. Хоть бы Финк скорее позвонил.Я же ему велел.

Они стояли и молча смотрели на улицу.

– Чем занимается Большое жюри? – спросил Рой.

– Как обычно. Обвинительные заключения.

– Кто там?

– Гувер. Он заканчивает это крупное дело снаркотиками в Гретне. Сегодня должен закруглиться.

– На завтра у них что-нибудь назначено?

– Нет. У них и так была тяжелая неделя. Мы импообещали, что завтра дадим выходной. А почему вы спрашиваете?

Фолтригг переступил с ноги на ногу и почесалподбородок. Взгляд его был отстраненным, он смотрел вниз на машины, но не виделих. Для него это была тяжелая работа – много думать.

– Прикинь, если по какой-то причине мальчишкане заговорит и если у Финка с этим слушанием ничего не выйдет, что нам тогдаделать? Я так полагаю: мы идем в Большое жюри, берем повестку в суд для мальчишкии его адвоката, и тащим их сюда. Парнишка уже и сейчас перепуган до смерти, аведь он все еще в Мемфисе. Да он просто в ужас придет, попав сюда.

– А зачем нам его адвокат?

– Припугнуть ее. Просто нагнать на нее страху.Пусть оба дрожат. Мы возьмем повестки сегодня, не будем их распечатывать,подождем до завтра и попозже, когда все уже закроется на выходные, вручим ихмальчику и его адвокату. Повестка будет на десять утра в понедельник. У них небудет возможности сбегать в суд и что-то сделать, потому что конец недели, всесудьи уехали из города, и все закрыто. Они не посмеют не появиться здесь впонедельник утром, Уолли, на нашей территории, вон там, подальше по коридору.

– А вдруг мальчишка ничего не знает?

Рой устало покачал головой. За последние двоесуток они обсуждали этот вопрос уже десяток раз.

– Я считал, мы с этим уже кончили.

– Возможно. Может, мальчик сейчас всерассказывает.

– Очень даже может быть.

По интеркому раздался визгливый голоссекретарши, возвестивший, что звонит мистер Финк. Фолтригг подошел к столу исхватил трубку.

– Слушаю!

– Слушание окончено, Рой, – отрапортовал Финк.В голосе чувствовались усталость и облегчение.

Фолтригг включил звук и упал в кресло. Уоллипристроил свою тощую задницу на крае стола.

– Тут со мной Уолли, Том. Расскажи нам, чтотам было.

– Ничего особенного. Мальчишка снова в тюрьме.Он отказался говорить, так что судья обвинил его в оскорблении суда.

– Что значит – отказался говорить?

– Он отказался говорить. Судья сам вел ипрямой и перекрестный допрос, и Марк признался, что был в машине вместе сКлиффордом. Но когда судья спросил про Бойетта и Мальданно, пареньвоспользовался Пятой поправкой.

– Пятой поправкой!

– Именно. И ни с места. Сказал, что в тюрьмене так уж и плохо и что ему больше некуда идти.

– Но он знает, верно. Том? Маленький бродягазнает!

– Ну, тут никаких сомнений. Клиффорд ему всерассказал.

Фолтригг хлопнул в ладоши.

– Я знал! Я знал! Я знал! Я вам это, парни,уже три дня толкую. – Он вскочил на ноги. – Я знал!

– Судья назначил еще одно слушание завтра вполдень, – продолжил Финк. – Он хочет посмотреть, не передумает ли мальчишка. Яне так оптимистичен.

– Я хочу, чтобы ты присутствовал на слушании,Том.

– Конечно, только судья хочет видеть и вас,Рой. Я объяснил, что у вас завтра слушание по поводу отсрочки дела, так онтребует, чтобы вы прислали ему факсом копию распоряжения о слушании. В этомслучае, сказал он, ваше отсутствие можно извинить.

– Он что, придурок?

– Нет. Не совсем. Он заявил, что на той неделесобирается постоянно устраивать такие маленькие слушания, на которых мы, какподатели заявления, должны присутствовать.

– Тогда он придурок.

Уолли закатил глаза и покачал головой: “Средиместных судей так много дураков”.

– Когда слушание закончилось, судья говорил снами насчет организации защиты для ребенка и его семьи по специальнойпрограмме. Он считает, что может убедить мальчишку говорить, если мыгарантируем ему безопасность.

– На это уйдут недели.

– Я тоже так думаю, но К.О. заявил судье, чтоэто можно сделать за несколько дней. Откровенно говоря. Рой, я не думаю, чтопаренек будет говорить, не получив сначала гарантий. Это довольно крутой малыш.

– А что адвокат?

– Она особо не влезала, мало говорила, ноясно, что у нее с судьей полный контакт. У меня создалось впечатление, что уребенка хорошие советчики. Она вовсе не глупа.